Кёрли, задыхаясь, жадно хватал ртом воздух, не сводя взгляда с оружия Курца. Его ноги лежали на заднем сиденье, но он, очевидно, пытался найти возможность пнуть Курца.
— Попробуй только пошевелить ногой без разрешения, и получишь пару пуль в брюхо, — все тем же мягким голосом пообещал Курц. — Давай, попробуем снова. Кто вас нанял? И помни, у тебя больше нет права на ошибочные ответы.
— Ты все равно пристрелишь меня, — ответил Кёрли. Он стучал зубами от страха и от ледяного ветра, врывавшегося в открытую дверь.
— Нет, — сказал Курц. — Я этого не сделаю. Не сделаю, если ты скажешь мне правду. У тебя остался последний шанс.
— Женщина, — произнес Кёрли.
Курц поглядел на дорогу и снова уставился на своего пленного. Это казалось ему бессмысленным. Насколько ему было известно, «Мечеть» блока "Д" так и не отменила фетву против него и предлагала за его голову награду в 10 000 долларов. У Малыша Героина, сынка дона Фарино, все еще торчавшего в тюряге, тоже было несколько причин, по которым он с радостью увидел бы Курца мертвым, а Малыш Героин всегда был дешевым сукиным сыном и вполне мог нанять такое отребье, как Марионетки. Банда наркоторговцев из центра города, именующая себя «Благотворительным клубом Сенека-стрит», тоже как-то объявила, что Джо Курцу следует умереть. У него было еще несколько врагов, каждый из которых мог бы кого-нибудь нанять. Но женщина?
— Плохой ответ, — сказал Курц, направляя пистолет в живот Кёрли.
— Нет, клянусь Иисусом Христом, я говорю правду! Брюнетка. Ездит на «Лексусе» Заплатила пять тысяч наличными вперед, а еще пять обещала отдать, когда прочитает о тебе в газетах. Это она сказала, что ты сегодня, скорее всего, будешь без оружия, потому что у тебя встреча с надзирающим полицейским. Иисус Христос, Курц, ты же не можешь...
— Как ее зовут?
Кёрли дико замотал головой. Как ни странно, он был лысым[4].
— Фарино. Она не называлась... но я уверен в этом... Это сестра Стиви, Малыша Героина.
— София Фарино мертва, — сказал Курц. Он имел основания не сомневаться в этом.
Теперь Кёрли уже кричал. Он тараторил так быстро, что изо рта брызгали слюни.
— Это не София Фарино. Другая. Старшая сестра. Я однажды видел фотографию их семьи, она была у Малыша при себе в каталажке. Как же ее звать-то? Эта гребаная монашка, Анжелика, Анжела... какая-то макаронная кликуха...
— Анжелина, — сказал Курц.
Лицо Кёрли перекосилось.
— А теперь ты меня пристрелишь! Я сказал тебе всю долбаную правду, но ты...
— Необязательно, — перебил его Курц. Хотя снег повалил еще сильнее, а эта часть автострады имела печальную известность из-за многочисленных аварий, которые случались здесь во время гололедицы, Курц прибавил скорость до семидесяти пяти и кивнул на открытую дверь.