В это мгновение Джентри увидел нечто такое, от чего его сильно бьющееся от напряжения сердце замерло, будто парализованное. Лицо водителя “Плимута” мелко задрожало, даже не задрожало, а поплыло, как неплотно прилегающая резиновая маска, натянутая на более твердую основу. Зрачки расширились, словно от удивления или страха, и заметались в панике, как какие-то крохотные животные. На какое-то мгновение шерифу показалось, что сквозь это худое лицо проступил образ другого человека, в загнанных глазах мелькнуло выражение абсолютного ужаса и смятения, но затем мускулы лица и шеи застыли, словно маску натянули плотнее. Лезвие все поднималось, дойдя до подбородка, — достаточно высоко, чтобы точно метнуть нож.
— Эй! — крикнул Джентри и снял палец с крючка. И тут водитель “Плимута” погрузил лезвие в собственное горло. Он не вонзил, не ткнул, не полоснул себя по горлу, а именно погрузил пятнадцать сантиметров стали в собственную плоть, как хирург, который делает на операции первый надрез, или как кто-то втыкает нож в арбуз, прежде чем начать резать его на куски. Затем он провел лезвием слева направо во всю ширину шеи, медленно, уверенно и с большой силой. “Харакири” по горлу...
— Бог ты мой! — прошептал Джентри. Кто-то в толпе завизжал.
Кровь заструилась по белой рубашке мужчины, будто лопнул шар, наполненный красной краской. Самоубийца еще успел вытащить окровавленное лезвие и — это было просто невероятно — продолжал стоять еще несколько мгновений, расставив ноги, без всякого выражения на лице, покуда кровь заливала его торс, а потом с отчетливо слышным звуком начала капать на мокрый асфальт. Затем он рухнул навзничь; его ноги конвульсивно дернулись и замерли.
— Не подходить! — рявкнул Джентри зевакам и кинулся вперед. Тяжелым ботинком он придавил правую кисть водителя, а дубинкой откинул нож. Голова самоубийцы запрокинулась назад; края красного разреза на горле разошлись, и это походило на непотребную ухмылку акулы. Джентри увидел разорванные хрящи и иззубренные концы серых нитей, но потом кровь хлынула снова. Грудь человека заходила ходуном в агонии: вверх, вниз; легкие наполнились.
Джентри подбежал к своей машине и вызвал “скорую”. Потом он снова крикнул толпе, чтобы они не подходили, и пошарил дубинкой под “Плимутом”, доставая пистолет. Это был девятимиллиметровый “браунинг” с каким-то особым магазином, в два ряда, отчего он казался чертовски тяжелым. Шериф нашел предохранитель, щелкнул им, сунул пистолет себе за пояс и, подойдя к мужчине, опустился рядом с ним на колени.