Дельфос приходит за компрометирующим его бумажником… Виктор приходит за…
Мегрэ медленно обвел глазами всех присутствующих.
— С каких пор, Адель, Женаро прячет в вашей квартире свои опасные бумаги?
Она равнодушно пожала плечами, как женщина, которая давно уже ждет катастрофы.
— Уже несколько лет! Это он вызвал меня из Парижа, где я умирала от голода…
— Вы признаетесь, Женаро?
— Я буду отвечать только в присутствии своего адвоката.
— Вы также?.. Как Виктор?..
Месье Дельфос сидел молча, опустив голову и не спуская глаз со своей трости, той трости, которой был Убит Графопулос.
— Мой сын не несет ответственности… — вдруг прошептал он.
— Я знаю!
Дельфос посмотрел на Мегрэ одновременно растерянно и смущенно:
— Кто вам это сказал?
— Посмотрите же в зеркало на себя и на него!
И это было все! Три месяца спустя Мегрэ сидел у себя в Париже, на бульваре Ришар-Ленуар, и разбирал почту, которую только что принесла снизу консьержка.
— Есть интересные письма? — спросила мадам Мегрэ, вытряхивая у окна коврик.
— Открытка от твоей сестры, которая сообщает, что у нее скоро будет ребенок.
— Еще!
— Письмо из Бельгии.
— От кого это?
— Ничего интересного. Мой приятель, комиссар Дельвинь, посылает мне по почте трубку и сообщает о приговорах…
Он вполголоса прочел:
— «Женаро получил пять лет принудительных работ, Виктор три года, а девица Адель, за неимением неопровержимых доказательств, отпущена на свободу…»
— Что это за люди? — спросила мадам Мегрэ, которая хоть и была женой комиссара уголовной полиции, тем не менее сохранила всю чистоту наивной девушки из французской деревни.
— Не интересные! Они держали кабаре в Льеже, кабаре, в котором не было клиентов, но зато активно занимались шпионажем…
— А девица Адель?
— Танцовщица в этом заведении… Как все танцовщицы…
— А ты ее знал?
В голосе мадам Мегрэ внезапно послышалась ревность.
— Я был у нее один раз.
— Смотри у меня!
— Вот теперь ты говоришь совсем как месье Дельвинь! Я был у нее, но меня сопровождали человек шесть.
— Она хорошенькая?
— Недурна! Мальчишки с ума по ней сходили.
— Только мальчишки?..
Мегрэ распечатал другой конверт с бельгийской маркой.
— Вот как раз фотография одного из них, — сказал он.
И протянул ей портрет молодого человека, чьи узкие плечи казались еще уже в военной форме. Он был снят на фоне пароходной трубы.
— «…и я позволю себе послать вам фотографию моего сына, который на этой неделе покинул Анвер на борту „Элизабетвиль“, отправляющегося в Конго. Надеюсь, что суровая жизнь в колониях…»
— А это кто?
— Один из юнцов, влюбленных в Адель!
— Он что-нибудь натворил?