— Что такое?
— Идите сюда.
— Ничего себе! Да я…
— Что «да я»?
— Ничего. Где она?
Теперь он выглядел ошеломленным, сбитым с толку.
Войдя в спальню, он чуть приподнял край одеяла и поглядел на бескровное лицо покойницы. Никаких проявлений скорби не последовало. Он не пролил ни слезинки, не позволил себе ни единого драматического жеста.
Лишь прошептал:
— Бедная старушенция.
Жан решил было, что ему тоже следует войти в спальню, но, едва завидев его, молодой граф вскричал:
— Эй, ты, вон отсюда!
Он занервничал. Забегал по спальне. Наткнулся на доктора.
— От чего она умерла, Бушардон?
— Сердце остановилось, господин Морис. Но, возможно, комиссар знает об этом побольше моего.
Граф живо обернулся к Мегрэ.
— Так вы из полиции? Что здесь такое…
— Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
Мне хотелось бы немного пройтись. Вы будете здесь, Доктор?
— Я как раз собирался на охоту и…
— Значит, вам придется поохотиться как-нибудь в Другой раз.
Морис де Сен-Фиакр шел за Мегрэ, задумчиво глядя себе под ноги. Когда они добрались до главной аллеи парка, как раз закончилась семичасовая месса, и прихожане, которых было теперь гораздо больше, чем на ранней мессе, выходили из церкви и собирались небольшими группками на паперти. Иные уже отправились на кладбище, и над кладбищенской оградой виднелись их головы.
По мере того, как светало, становилось все холоднее: студеный северо-восточный ветер кружил сухие листья над деревенской площадью, над прудом Богородицы.
Мегрэ принялся набивать трубку. Как знать, быть может, ради этого он и выманил молодого графа на улицу. Но ведь врач-то курил прямо в спальне покойной.
Да и сам Мегрэ привык курить где угодно.
Но только не в замке. Это было совершенно особое место, в юности олицетворявшее для него все самое недостижимое.
— Сегодня граф вызвал меня в библиотеку. Мы работали вместе, — бывало, с гордостью сообщал его отец.
В те времена совсем еще юный Жюль Мегрэ не раз почтительно провожал глазами детскую коляску, которую кормилица возила по парку. Тогдашний младенец и был нынешний граф Морис де Сен-Фиакр.
— Кому выгодна смерть вашей матушки?
— Не понимаю. Доктор ведь сказал…
Морис заволновался. Жесты его сделались резкими, порывистыми. Он поспешно схватил протянутую комиссаром бумагу, в которой сообщалось о готовящемся преступлении.
— Что это значит? Бушардон говорит, что у нее остановилось сердце и что…
— Но эту остановку сердца кто-то предвидел за две недели.
Издали на них с любопытством поглядывали крестьяне. Потихоньку, словно следуя за ходом своих мыслей, собеседники подошли к церкви.