— Есть что-нибудь новенькое, коммандер? — спросил Вайкери.
— Я говорил с флотом и местной береговой охраной. Королевский флот направляет в тот район два корвета: номера 745 и 128. Они отойдут от Сперн-Хед не позже, чем через час, и сразу же начнут прочесывание. Береговая охрана займется своим делом — побережьем. ВВС поднимает самолеты, как только рассветет.
— Когда именно?
— Около семи утра. Возможно, чуть позднее — из-за очень сильной облачности.
— Это может быть слишком поздно.
— Если они взлетят раньше, никакого толку не будет. Чтобы искать, им нужен дневной свет. А если они взлетят сейчас, то будут все равно что слепые. Но есть и кое-какие хорошие новости. На рассвете мы ожидаем кратковременное изменение погоды. Облачность сохранится, но дождь, судя по всему, ослабеет, и ветер тоже стихнет. Это облегчит поиск.
— Я как раз не уверен, что новость такая уж хорошая. Мы рассчитывали, что шторм запрет их на берегу. А улучшение погоды только облегчит жизнь агентам и немецким подводникам.
— Да, тут вы, пожалуй, правы.
— Прошу вас, напомните морякам и авиаторам, чтобы они вели поиск как можно осмотрительнее. Я знаю, что это должно показаться надуманным и излишним, но нужно попытаться сделать так, чтобы вся операция выглядела обычным рейдом. И еще, попросите всех не пользоваться без крайней необходимости радиосвязью. Ведь немцы тоже непрерывно слушают нас. Я прошу простить меня, коммандер Брэйтуэйт, но я не могу объяснять все это более подробно.
— Я понимаю. И передам всем, кому нужно.
— Благодарю вас.
— И попытайтесь немного расслабиться, майор Вайкери. Если ваши шпионы вознамерятся этой ночью добраться до своей субмарины, мы их остановим.
* * *
Полицейские констебли Гарднер и Салливэн бок о бок ехали на велосипедах по темным улицам Лаута. Гарднер был крупным мужчиной средних лет из тех, о которых говорят: типичная деревенщина. Худощавому и стройному Салливэну лишь не так давно исполнилось двадцать лет. Главный суперинтендант Локвуд приказал им добраться до полицейского поста, выставленного невдалеке от выезда из городка, и сменить двоих человек. Гарднер привычно крутил педали и жаловался на судьбу.
— Ну почему лондонские преступники всегда оказываются здесь в самую отвратительную погоду? Нет, ты мне все-таки объясни?
Салливэн, к которому он обращался со своими риторическими вопросами, ничего не мог объяснить, поскольку его трясло от возбуждения. Он впервые в жизни принимал участие в облаве и впервые в жизни держал в руках оружие за пределами стрельбища — за спиной у него висела изготовленная задолго до его рождения, устаревшая тридцать лет назад винтовка, выданная ему в полицейском участке.