И все же она совершенно не встревожилась. Напротив, она ускорила шаги и оказалась рядом с пассажирской дверью. Открыла дверь, положила вещи на пол перед сиденьем. Лишь после этого она впервые подняла голову и заметила, что водителя нет на месте.
* * *
В самые последние секунды своей осознанной жизни Беатрис Пимм успела задать себе вопрос, зачем кому бы то ни было использовать фургон для перевозки мотоцикла. Он стоял в задней части кузова, прислоненный к стене, а рядом лежали две канистры бензина.
Все еще стоя на дороге рядом с фургоном, она закрыла дверь и позвала водителя. Ответа не последовало.
Еще через несколько секунд она услышала скрип гравия под кожаными подошвами ботинок.
Затем звук повторился, уже ближе.
Повернув голову, она увидела рядом с собой водителя. Вместо лица у него была черная шерстяная маска. В прорезях для глаз виднелись два холодных голубых пятна. А в прорези для рта — чуть приоткрытые губы. Судя по очертаниям, несомненно, женские.
Беатрис открыла было рот, чтобы закричать, но успела лишь глотнуть воздуха, прежде чем водитель резким движением сунул руку в перчатке ей в рот. Пальцы жестоко вонзились в мягкую плоть горла. Перчатка омерзительно воняла пылью, бензином и загрязненным моторным маслом. Беатрис дернулась, а в следующее мгновение ее вырвало остатками обеда. Она перекусила во время рисования жареным цыпленком, стилтонским сыром и несколькими глотками красного вина.
Затем она почувствовала, что вторая рука водителя прижалась к ее левой груди. На мгновение Беатрис решила, что опасения матери насчет изнасилования наконец-то сбываются. Но рука, касавшаяся ее груди, не была рукой хулигана или насильника. Ее прикосновение было умело отработанным, словно у доктора, и на удивление нежным. Эта рука безболезненно, но сильно и резко надавила на грудь, достав до ребер. Беатрис снова дернулась, задохнулась и попыталась изо всех сил укусить всунутую ей в рот руку. Но водитель, похоже, даже не ощутил ее зубов сквозь толстую перчатку.
Рука дошла до основания ребер и ткнулась в мякоть наверху живота. Дальше она не пошла. Один палец продолжал давить на то же место. Беатрис услышала какой-то непонятный резкий щелчок.
Момент мучительной боли, взрыв ослепительно яркого белого света. И затем благодетельная спасительная темнота.
* * *
Готовясь к этой ночи, убийца долго и упорно училась, но убивать сегодня ей пришлось в первый раз. Убийца вынула руку в перчатке изо рта жертвы, отвернулась, и ее вырвало. Но на сантименты у нее совершенно не было времени. Убийца была солдатом — майором секретной службы, — а Беатрис Пимм предстояло в скором времени сделаться врагом. Ее смерть, как это ни прискорбно, была необходимой.