образа, словно бы глаголавшие погибель его Богов, конец его веры…
Голос Орглиса развеял жуткое наваждение. – Мы заметили непорядок на другой вечер после твоего отъезда, святой брат, – сказал Второй Ученик. – Хотели снять для окуривания, но отступились: дерево грозит рассыпаться от малейшего прикосновения. Наверное, срок подошёл! – Это прозвучало до непристойности весело, Хономер покосился на Орглиса, как на умалишённого, но Второй Избранный с торжеством улыбнулся: – Потому что в городе случилось настоящее чудо Богов!.. – Какое чудо?.. – только и мог выговорить Хономер. Дождь тёк у него по бороде и волосам, достигал кожи и каплями скатывался по телу, проникая под одежду, но человек способен привыкнуть почти ко всему, вот и он за последние дни до того притерпелся к нескончаемой сырости, что почти перестал её замечать. – Какое ещё чудо?..
А сам, после двух чёрных чудес, со Знаком и с образами, внутренне изготовился принять ещё и третий удар, столь же безжалостный. Что могло произойти в Тин-Вилене?.. Стараниями Орглиса в одночасье заболели поносом все главные хулители Близнецов, и ему, Хономеру, надо готовиться отводить обвинение?.. Объявился уличный заклинатель духов, якобы доподлинно беседовавший с Предвечным Отцом?..
Второму Ученику явно хотелось перенести беседу под кров, в тепло, продолжить её за чашей горячего, сдобренного гвоздикой вина. Но Хономер не двигался с места, и Орглис волей-неволей начал рассказывать:
– Помнишь ли ты Тервелга, юного сына резчика по дереву, являвшего несомненный дар к своему ремеслу, но утратившего зрение пять лет назад от болезни, именуемой “лазоревый-туск”?..<Лазоревый-туск – старинное название глаукомы. Обычно считается “болезнью пожилых”, но бывают и исключения. >
Ты ещё послал семье юноши денег, потому что он и его родичи – прямые потомки создавших наши образа… которым ныне, волею Богов, пришёл черёд обновиться. Да-да, святой брат, и, прошу, не смотри так на меня! Только вчера мне рассказали, что нынешней весной Тервелгу, оказывается, было видение. Он увидел во сне облачённых сиянием Близнецов, промывавших ему глаза водой из хрустальной чаши в виде сложенных горстью ладоней. Молодой резчик проснулся и обнаружил, что непроглядный покров, коим окутала его неизлечимая немочь, начал рассеиваться! Тогда Тервелг понял, что болезнь отступила не сама по себе. Он не поспешил радоваться с друзьями, открывшись только матери и отцу, а сам дал обет не выходить из дому и не показываться на люди, пока не изваяет божественных Братьев в точности такими, какими Они явились ему в сновидении. Так вот, наши образа начали превращаться в труху именно в тот день, когда мне сообщили, что юноша исполнил обет и готов смиренно принести свою работу в дар этому Дому. Я лишь взял на себя смелость просить его отложить подношение до твоего прибытия, святой брат, чтобы столь важное дело не прошло мимо тебя… Никто из наших ещё не видел новые образа, но всё свидетельствует, что они, должно быть, великолепны!..