— Отчего желобки такие по дороге? Для телег?
— Для них, — подтвердил хиитола. — Это дела древние. Говорят, это вольки еще завели, а другие отказываться не стали. Вот и пользуемся.
— Ага. А этот самый Рейо Лахтинен, которого Йорма Тойвович все поминал, это не тот ли старик, что мы на поле с внучками повстречали?
— Тот самый. Он в селе человек уважаемый, даже старостой был.
— Странный он, однако. А еще со мной о чем-то говорить хотел. Он и вправду такой грозный да праведный, как Йорма расписал?
— Не простой, да, пожалуй, — полуутвердительно произнес Ахти. — А так ты его не бойся. Вот ему-то первому все сказать и надо было. Жаль, не успели за всем. По молодости он по разным краям ходил, может, и у вас был.
Продолжив путь в молчании, к дому Виипуненов они явились точь-в-точь вовремя: Крета и Тиина уже принялись собирать на стол для вечерней трапезы, а баня была готова принять уставших работников. И работники были уже здесь: по переулку вышагивал Юкка, ведя в поводу гнедую, тянувшую телегу с сеном и инструментом. А позади, ведя еще двух лошадей, шли усталые поденщики — сегодня они успели много. Девушки-работницы уже разошлись по домам, а парни сначала обиходили коней, задали им корму и, распрощавшись с хозяевами, тоже ушли.
Кони хозяйские и приведенные Мирко поначалу косились друг на друга, прядали беспокойно ушами, а потом принюхались и замирились, стали есть из одних яслей.
Баня, как ее делали хиитола, была сухой и горячей, сидеть в ней можно было долго, рассуждая о том о сем. Потом выходить в предбанник, окунаться в огромную бадью с прохладной водою, пить квас, переводить дух и снова возвращаться в сухой, щекочущий ноздри жар.
Разговор опять пошел про погоду, урожай да пути-дороги с юга на север и обратно. Меж тем все находились в ожидании, и все знали, чего ждать: не каждый день уходили из Сааримяки люди, не каждый день топились в колодце молодые пригожие девицы, да еще и в зажиточной семье. «Вся деревня небось судачит про Хилку да про Антеро. И Ахти, знамо, достается, да и всех Суолайненов в десятом колене поминают, и всех Виипуненов. Одно интересно: большаки только сойдутся или все село созовут? Быстрее все же на всю деревню суда не будет — если разве большаки на узком совете между собой не договорятся».
Большаком в роду Виипуненов был дядя Юкки, Матти Виипунен, как успел Мирко узнать у Ахти. Кем был старший у Саволяйненов, к роду которых принадлежала Хилка, мякша так и не услышал. Едва вышли они из бани, мокрые еще, красные, вытираясь длинным узорчатым рушником, как с околицы послышался чей-то хриплый голос: