— А я не знаю, — отозвался тот, — что-то да и делают. Берут мою кровь и вводят взамен какую-то гадость. Или не взамен, так.., чтобы быстрее восстанавливался и дольше протянул.
— Но зачем?
— Да так.., лечат Церетели.
— Кто? Профессор Монахов?
— Да.
— Так вот почему сегодня был закрыт его центр, а в парке торчал этот дегенерат Винни! Так вот…
Лера умолкла с видом человека, который и так сказал слишком много.
— Я предполагал, что они закроют клинику на время всех процедур.
— Но как это так.., лечат Церетели, берут кровь у тебя? Я сегодня видела Церетели, вид у него, мягко говоря, неестественный.
— М-м-м., нет смысла спрашивать, зачем тебя сюда.., привезли, — принужденно усмехнулся Кропотин. — Я слышал, как Монахов советовал Церетели.., типа чтобы разогнать кровь по жилам и еще для чего-то там, заняться ударным сексом. Вот он и последовал рекомендации лечащего врача.
— А от чего лечат Церетели? Что это за болезнь, если нужна донорская кровь?
— Нужна вовсе не донорская кровь, — Кропотин сделал паузу, во время которой переводил дыхание, — нужна моя кровь. Я — феномен. Так говорит мне профессор, и на этом знаменательном основании он, чувствуется, меня угробит. Моя кровь.., моя кровь вырабатывает какие-то там.., хер знает.., антитела, которые, значит, убивают вирус СПИДа.
Лера облизнула пересохшие губы и медленно, словно не могла и не хотела расставаться с этими словами, спросила:
— Как.., убивают?
— Начисто, — саркастически процедил Кропотин. — А ты что, не знала? Твой Церетели болен СПИДом в тяжелой стадии, и Монахов разработал гениальную, как он сам утверждает, методику лечения на основе моей крови. Вот так.
И он обессиленно откинулся на подушку.
— Господи, — сказала Лера, — господи.., так вот зачем ты целый месяц ходил к Монахову.., он работал с твоей фено.., феноменальной кровью!
— Совершенно верно, — прошептал Кропотин.
— Значит, сам ты не болен СПИДом?
— Я же сказал…
Лера легла на подушку рядом с ним и уставилась в потолок. Потом подложила под затылок ладонь и проговорила:
— И сколько ты лечишь Мамуку Шалвовича?
— Один день. Только сегодня начали.
Она покосилась на бледные руки Кропотина с проступившими синими жилами и тихо спросила:
— И сколько продлится это.., этот курс лечения?
— Неделю.
— Они убьют тебя…
Кропотин вспомнил ее мерцающие глаза и глухие, скупые, взволнованные слова тогда, в клинике, когда она не смотрела на него, а только быстро бормотала: «Я ничего не знаю. Но только немедленно уезжай отсюда, слышишь? Я не могу сказать большего, потому что.., ну вот так».
— Теперь уже не секрет, — неожиданно сильным и звучным голосом вымолвил он, — что ты имела в виду тогда, когда предупреждала, что меня хотят убить?