– Ты прав, сотник. В подземельях долины действительно встречаются соленые ручьи, в которых неизвестно чего больше: воды или соли. А теперь возьми земли вон с того взгорка и попробуй ее на ощупь,– предложил спасенный.
Микула последовал его совету и поднял кончиком меча горстку почвы с невысокого продолговатого взгорка. Это была мягкая, рыхлая песчаная пыль, но если предыдущий комок земли был чуть тепловатым от лучей солнца, то эта горсть пыли дышала жаром.
– Сотник, я вижу, что волхвы многому тебя научили. Может, скажешь, отчего эта пыль столь горяча? – прозвучал голос из-за спины.
– Этого не знаю. Но если правдив рассказ купца Исаака, что ветры, согревающие живущих под долиной духов тьмы, приносят из-за Итиль-реки тепло, все очень просто. Это может быть пыль, только что принесенная из пустыни и еще не утратившая жара. Но, возможно, это и старая пыль, подогретая теплом, идущим из высохшего речного русла под взгорком, в котором ныне вместо воды хозяйничают знойные ветры. Однако мы уже у большого коричневого камня слева от промоины. Куда двигаться дальше?
– Прямо на овраг, из которого навстречу нам мчится пыльное облако.
Приближаясь к оврагу, Микула почувствовал, насколько суше и горячее стал воздух, и ощутил, как труднее стало дышать из-за появившейся в воздухе мелкой песчаной пыли. Она оседала пушистым слоем на одежде и обнаженных участках тела, скрипела на зубах. А вскоре ползущий из оврага пыльный поток стал настолько плотным, что Микула с трудом различал дорогу.
– Спускайся на дно оврага! – прокричал ему в ухо спасенный.– Да-да, на дно! – повторил он, видя, как попятилась лошадь Микулы, когда он направил ее вниз по склону.
Не обращая внимания на сопротивление скакуна, Микула заставил его спуститься на дно, и маленький отряд оказался в самой круговерти несущегося по оврагу ревущего, валящего с ног мутного потока. Песок слепил глаза, раскаленный воздух обжигал лицо и руки, свист и вой ветра заглушали все другие звуки вокруг.
– Перебирайся на другую сторону! – донесся едва слышный голос из-за спины.– И выше, выше по склону! – скомандовал спасенный, когда Микула очутился на другой стороне оврага.– Еще выше, еще!
Лошадь, понукаемая Микулой, с трудом взбиралась по крутому склону, каждый миг рискуя покатиться вниз. Вот она остановилась, развернулась боком и без всякой команды двинулась навстречу бьющему ей в морду пышущему жаром потоку пыли. Сотник, собравшийся плетью заставить скакуна выдерживать прежнее направление к гребню оврага, увидел, что это невозможно. Ровный до этого глиняный склон оказался покрыт каменными глыбами, преградившими дорогу вверх. Опустив голову к самой земле, лошадь интуитивно, а может, по каким-то лишь ей известным признакам отыскивала проходы между глыбами. Поскольку седок сзади хранил молчание, Микула понял, что животное выбирало нужный путь.