Чудная война, неинтересная. Какая же это война, когда одни хотят уморить других голодом? Знал я одного мальчишку, Петера Нетцке. Каждое лето он со своим отцом приходил из Германии косить нашу траву. Травы летом столько, что сами не справляемся, приходится нанимать работников. Вот и приходят «зелёные немцы», так их у нас называют. ещё, может быть, слышали, зовут их «ханнекемайеры». Это потому, что несколько лет подряд целая дюжина братьев Ханнекемайеров ходила с косами по нашим лугам. Смешные были ребята, видел я одного. Всё чудилось ему, что потерял монету, поэтому передвигался больше на четвереньках.
Ну, а этот, значит, Петер Нетцке. Любил он одну забаву. Копал в земле норку, сажал туда кошку и загораживал выход прутиками. Кошка сидела там несколько дней без еды, а Петер Нетцке приходил с покоса и смотрел, как она худеет. Не знаю, может, он держал бы там кошку до смерти, если бы не мы с Михиелькином. А драться этот Нетцке совсем не любил.
Теперь и мы, как та кошка. Но разве это похоже на войну?
Нашёл я кусок красного сурика, который ещё в прошлом году позаимствовал у Слимброка, растолок и размешал в льняном масле. Вырвал клок шерсти из овечьей шкуры, той, что и так уже вся вылезла, сделал кисточку. Осталось залезть на треножник и нарисовать перед входом тюльпаны, прямо на белой штукатурке.
Но сначала решил придумать какую-ниоудь надпись. На многих домах у нас написано, правда, на тех, что побогаче. Только скучно всё это – «Покой и порядок», «Моя радость», «Без неудач».
А мне надо что-нибудь позаковыристей. Пока рисовал тюльпан, всё думал. Может, так: «Таверна покорителя морей»? Нет, не подходит, какая у меня таверна. Или вот так: «Отойди – взорвется!» Это уже ничего. А можно ещё…
Тут и застал меня Сметсе Смее.
– Чего ты малюешь? – спросил он. Я ему сказал:
– Это, Сметсе, такой цветок, какого ты в жизни не видел. Тюльпан называется.
– Слыхал, слыхал, – сказал Сметсе Смее. – А ты, говорят, теперь уже адмирал?
Я вытер руки и сказал, что пока нас семь человек, но будет семь тысяч. Если Сметсе желает…
– Да я не могу, – сказал Сметсе, – ты знаешь. Что же, толстяки останутся без председателя?.. Слышь, адмирал, – сказал Сметсе Смее, – наклевывается одно дело…
Поближе к вечеру мы пошли в магистрат. Там за большим столом сидел человек с лицом, похожим на сушеную рыбину. Он встал, отложил перо и начал расхаживать, щёлкая башмаками по каменному полу.
– Пришла пора борьбы за свободу! Долой испанское владычество! (Щёлк, щёлк…) Император Карл Пятый напустил инквизицию на землю Нидерландов. А сын его Филипп ещё хуже: пригнал полки солдат. (Щёлк, щёлк…) Долой закосневшую католическую церковь! (Щёлк, щёлк…)