— А сколько раз ты его видел? — спросил я, не спуская взора с призрака.
— Да уж, почитай, десятка три наберется… — раздумчиво отозвался листоед. — Правда, не скажу точно, этого видал раньше или другого…
— Так много? — изумился я, потом вспомнил, что возраст зрелого листоеда насчитывает что-то около двух сотен человеческих лет, и поинтересовался:
— И часто он тут прогуливается?
— Да кто ж его знает. В Городе-то я недавно и здесь его видал раз или два. А вот там, где я жил раньше, он являлся чуть ли не каждый сезон, а то и чаще. Люди его боялись и звали Умертвищем… — Листоед почмокал губами и добавил: — Только у нас там он другой с виду был. Может, сродственник…
Потом он вдруг встрепенулся и исчез в кустах беззвучно и стремительно, словно заслышав чьи-то шаги. И он не ошибся. От деревьев стали отделяться темные фигуры, перегородившие тропу с обеих сторон. Надо полагать, подошли они незамеченными, пока я изучал призраков за рекой.
— Ой-ой, — сказал ласково один из них, приблизившись быстрее остальных. — Птенчик выпал из Гнезда… Цыпленок заблудился. Надо показать ему дорогу домой…
— Цыплятам опасно гулять по ночам в лесу, где водятся кошки, — добавил другой голос, сдерживая злое веселье.
Вне всякого сомнения, сегодня я уже слышал эти голоса. В «Мышеловке». А, собственно, чего я ожидал?
— Рад новой встрече, Боир, — сказал я, стараясь незаметно оглядеться. — Мне льстит твое нетерпеливое желание увидеть меня еще разок…
Кто-то отчетливо хихикнул. Темнота скрадывала подробности, и я различал только четверых впереди и двух сзади. Но судя по шелесту кустарника неподалеку перемещались еще участники предстоящего спектакля. Шестеро плюс еще неизвестно сколько. Мокрая земля. Деревья вокруг… Нехорошо.
— Нельзя чистенькому мальчику из гнездышка бродить по темным закоулкам, — наставительно заметил Боир. — Он может испачкаться и перестать быть мальчиком.
— А мне показалось, что тебя больше интересуют девочки, — ответил я.
— Чирикает, птенчик, — проговорил Боир удовлетворенно. — Наглый.
Круг смыкался. Молчаливые фигуры надвигались со всех сторон, умело перекрывая все пути к отступлению. Судя по слаженности их действий, подобные операции они проводили неоднократно. От обычных уличных придурков их поведение отличала неприятная сосредоточенность и целенаправленность. Не слышно азартного сопения, сдавленных смешков и нетерпеливого подначивания друг друга. Они пришли не драться, а охотиться. На Птенца… Надеюсь, они не забыли, что ловят птенца дракона, а не сороки?
— Кончай болтовню, Торопыга, — негромко сказал один из них. — Мальчик все понял. Ты теперь свободен и просто полюбуйся. Дальше мы сами…