— Я собираю людей для походи в Винланд и займу там зимовье Лейва, — сказала она им, — Почему бы вам не присоединиться ко мне? Там полно хорошей земли, которую я смогу дать вам, как только мы устроимся.
— А опасность от скрелингов? — спросил Финнбоги. — Мы слышали, что Торфинн Карлсефни считает, что ни один норвежец не сможет удержаться в Винланде по причине враждебности скрелингов.
Фрейдис отмахнулась.
— Карлссфки оказался трусом, — сказала она. — Все его разговоры об опасности со стороны скрелингов и о том, что их слишком много, — просто предлог для сокрытия того, что и он, и его люди ни на что не годятся. Если вы присоединитесь ко мне, нас будет достаточно много, чтобы скрелинги остереглись нападать.
Она предложила Хельги и Финнбоги взять с собой три десятка поселенцев. Столько же возьмет и она. А вместе их силы будут скрелингам не по зубам. У нее уже был список охотников на это дело из Браттахлида и Гарды — в основном ее закадычные друзья, парочка недовольных и несколько неудачливых хуторян, которые нечего не теряли, присоединившись к Фрейдис. Мне же она по-прежнему была не по душе, а доверял я ей еще меньше прежнего, но мое имя тоже значилось в списке. Противу всякого здравого смысла, будучи недоволен и тоскуя по Винланду, я вызвался отправиться со своей теткой. Ни я, ни мой отец Лейв никак не думали, что Фрейдис удастся организовать настоящий поход, а когда она преуспела в этом, я побоялся сказаться трусом, отступив в последний момент. В этом решении сказалась и моя незрелость. В двенадцать лет я был переменчив и упрям. Уйти с ней в поход представлялось мне единственным способом сбежать от тревоги, терзавшей меня с тех пор, как Гудрид с Торфинном уплыли в Исландию, а мне осталось, как я полагал, прожить всю жизнь в тесных пределах Браттахлида. Вновь во мне ожила жажда странствий, которую вложил в меня Один.
И вот в третий раз почтенный кнорр Лейва отплыл в Вин-ланд — тот самый корабль, десять лет назад спасший меня, младенца, в шхерах. Как будто моя судьба была накрепко связана с этим судном, впрочем, к этому времени сильно потрепанным и обветшалым. Мачта, сломанная шквалом, была скреплена тяжелыми планками. Остов, явно просевший в середине, не вызывал доверия. Доски во многих местах прогнили или проломились, и по нехватке в наших краях хорошего леса их заменили короткими обрезками, так что залатанные борта выглядели нелепо. Даже заново проконопаченный и оснащенный, кнорр мало годился для открытого моря, и как только мы отплыли на запад, мне пришлось не только выгребать навоз, но и вместе со всеми трудоспособными мужчинами вычерпывать каждые четыре часа воду, дабы удержать судно на плаву. Другой корабль, плывший с нами, большое новое исландское судно, ничем не помогал нам. С самого начала в этом походе совершенно не было дружества. Когда мы ложились в дрейф, чтобы ведрами выкачивать воду за борт, мерзавцы с большого кнорра подходили поближе только для того, чтобы посмеяться над нами.