То, что она измыслила для разрешения этой задачи, оказалось столь же ловким, сколь сатанинским. Ее замысел был основан на той самой роковой приверженности северян к личной чести.
Вскоре после первой, на сей раз настоящей, весенней оттепели она пошла в ближайший исландский дом. Было раннее утро, только что развиднелось, и я видел, как она ушла, потому что еще раньше выскользнул из дома отдышаться после зловонной ночи, проведенной среди храпящих гренландцев. Я всегда старался держаться подальше от Фрейдис, а потому, увидев ее, спрятался за сарай, чтобы она меня не заметила. Я же видел, как она распахнула дверь исландского дома и вошла туда. А потом, когда вновь появилась, ее сопровождал Финнбоги, одетый из-за мороза в тяжелый плащ. Оба направлялись в мою сторону, и я опять спрятался. Остановились они шагах в десяти от того места, и я услышал, как Фрейдис сказала:
— Хватит с меня Винланда. Я решила, что мои люди должны оставить эту землю и вернуться домой. Для этого мне нужно купить твой кнорр, потому что наш уже не годен для плавания в Гренландию. Мы уйдем отсюда, и если ты, Хельги и ваши люди решите остаться, тогда все это достанется вам.
Финнбоги, наверное, был застигнут врасплох, поскольку долго молчал, а потом ответил, что сам он не против принять ее предложение, но сначала должен все обговорить с братом. Я слышал тихий хруст размякшего снега под его ногами, когда он возвращался к своему дому. Подождав, пока Фрейдис не вернулась в наш дом, я со всех ног пустился туда же, ибо нутром почуял, что готовится что-то прескверное. Однако мое второе зрение тут было ни при чем. Просто в голосе Фрейдис, когда она говорила с Финнбоги, я уловил нотки лжи и лукавства, обыкновенно предшествовавшие гадким выходкам, которые она проделывала со мной в Браттахлиде в доме моего отца. Это подсказало мне, что Фрейдис задумала что-то дурное. А сколь мерзок был ее умысел, вскоре стало очевидно.
Я успел как раз вовремя, чтобы услышать, как Фрейдис преднамеренно раззадоривает своего слабовольного мужа Торварда, стараясь вывести его из себя. То был еще один прием Фрейдис, мне хорошо известный. Видно, Торвард еще не вставал, когда Фрейдис вернулась и легла рядом с ним, потому что он все время спрашивал:
— Где ты была? Где ты была? У тебя холодные мокрые ноги, а подол рубашки сырой, так что ты, верно, выходила наружу.
Сначала Фрейдис ничего не отвечала. Потом, наконец, когда Торварда на самом деле разозлило ее упорное молчание, она сказала, что виделась с Финнбоги и его братом, чтобы попросить у них продать или одолжить их кнорр.