Дорога впереди резко сворачивала влево. Я увидела, как обочина рванулась нам под колеса, за ней следовал метр пыльной земли, где скудная трава раскачивалась призрачными антеннами на фоне необъятной тьмы. Звезды, ветер, и странная движущаяся светящаяся бездна. Край моря.
В этот раз «мерседес» забуксовал по-настоящему. Колеса брыкались как живые, пыль позади нас поднялась грибом, как от ядерного взрыва. Мы не врезались передним колесом в скалу только потому, что оно было в футе от земли.
Затем мы миновали поворот. На моей нижней губе была кровь, но я чувствовала себя прекрасно.
И тут я поняла, что поворот влево с наклоном помог Паулю Вери забраться, наконец, в машину. Ругаясь и всхлипывая, он бросил себя в машину и, прежде чем я узнала, что случилось, перелез на переднее сиденье и скорчился возле меня, засунув дрожащую руку в карман пиджака.
В необдуманной ярости
Он может совершить насилие вопреки себе.
Я буду действовать по обстановке.
Турнер
– Ну, ты, – сказал он угрожающим голосом. – Тормози или я тебя прикончу! Предупреждаю, у меня пистолет!
Я даже не взглянула на него. Второй поворот после деревни Эгибель… возле больших сосен…
– Всажу тебе пулю в живот, – сказал Пауль Вери и добавил грязное ругательство.
Я рассмеялась. Я была холодна, как озерная вода, и в этот момент так же безмятежна. Чувство власти над прекрасной машиной во всей ее мощи и великолепии было сродни ощущению меча в руках человека, сражавшегося безоружным. «Мерседес» был теперь моим оружием, и я должна воспользоваться им. Я знала, насколько Пауль Вери напуган, так как наблюдала все – постепенное напряжение его нервов, дикое возбуждение от предстоящего убийства, острое удовольствие заманить меня в ловушку, предвкушение последнего волнения… и затем это. Нервы мужчины были обнажены. Наблюдая, как он ведет машину, я поняла, что собственная скорость пугает его. Восхитительное возбуждение от запугивания себя самого, запугивания меня составляло половину удовольствия. Ни один первоклассный водитель (я так и слышала, как Джонни снова говорит мне это) никогда, не возбуждается от скорости. Вести машину, добавил бы он, это просто работа, и вы не можете позволить своим нервам набирать обороты вместе с мотором. Потом он улыбнулся бы своей легкой улыбкой, и изгороди полетели бы мимо нас, набирая скорость, пока не слиплись бы в длинное серое пятно. «Когда ты впускаешь возбуждение, – изрек бы Джонни лекторским тоном, – страх следует за ним».
И страх был сейчас в машине вместе с нами. Он слышался в голосе Пауля Вери. Я могла унюхать его в запахе пота.