С наступлением сумерек дождь прекратился и начал медленно подниматься туман, скрывая все на высоте полметра от земли. Как привидение стояли деревья, беззвучно пасущийся серый конь походил на плывущего лебедя, на самый настоящий призрак. Его уздечку, чтобы не звенела, он обернул разорванной перевязью. На уздечке блестела позолота, а перевязь оказалась из шелка. Он был королевским сыном. Поймай они его, его ждала бы смерть. Ему только исполнилось восемнадцать лет.
В долине глухо застучали копыта. Он повернул голову, дыхание участилось. На свету блеснул его меч. Конь прекратил есть и поднял голову из тумана, принюхиваясь, но не издал ни звука. Юноша улыбнулся. Топот приблизился, и из темноты показался гнедой пони, скрытый по грудь в тумане. Седок был небольшого роста, хрупкий, закутавшийся от ночного холода в темную накидку. Пони остановился, забросив голову, и раздалось пронзительное ржанье. Наездница недовольно прикрикнула на него, соскользнула на землю и притянула его морду за уздечку к накидке, заставляя пони замолчать. Она была совсем юной и тревожно огляделась кругом, ища взглядом юношу, стоявшего за деревьями с мечом в руке.
– От тебя шума как от конного отряда, – сказал он.
– Я совсем не узнала место. В тумане все меняется.
– Тебя никто не видел? Добралась без приключений?
– Почти. Последние два дня без них не обойтись. Их можно встретить на любой дороге, днем или ночью.
– Можно догадаться, – он улыбнулся. – Ну, ладно, главное, ты на месте, давай поводья. – Он отвел пони к деревьям и привязал его. Затем поцеловал ее.
Немного спустя она оттолкнула его.
– Мне не следует оставаться. Я все привезла, и если не смогу приехать завтра... – Ее взгляд остановился на оседланной лошади, обмотанных перевязью удилах, упакованной седельной сумке. Она замолчала, прижав руки к груди. Сверху легли его руки. – Я так и знала. Мне даже сегодня сон приснился. Ты уезжаешь.
– Я должен уехать сегодня ночью.
Минуту она не говорила ни слова.
– Сколько? – всего лишь спросила затем.
Он не стал разыгрывать непонимающего.
– В нашем распоряжении час-два, не больше.
– Ты еще вернешься, – твердо сказала она и перебила, когда он начал говорить. – Нет, не сейчас, потом. Все сказано. У нас мало времени. Я лишь имела в виду, что с тобой все будет в порядке и ты благополучно вернешься сюда. Можешь поверить мне, я разбираюсь в таких вещах. Я обладаю Провидением. Ты вернешься.
– Я это знаю, не обладая им. Я должен вернуться. Послушай меня.
– Нет, – она снова, почти сердито, оборвала его. – Это не имеет значения. Какое это имеет значение? У нас остался час, и мы тратим его зря. Давай войдем.