Позади с треском и проклятиями Кадал ввел в рощу Астера. Я увидел серый отблеск поднятого меча.
– Кто это?
– Спокойно. Это Белазиус... – ответил я тихо, не оборачиваясь. – По меньшей мере его лошадь. С ней – другая и мальчишка. И все.
Кадал прошел вперед, убирая меч в ножны.
– Клянусь собакой, ты прав. Я узнал бы это белое пятно при любых обстоятельствах. Эй, Ульфин, удачная встреча! Где твой хозяин?
Ульфин с облегчением вздохнул.
– А, это ты, Кадал... Хозяин Мерлин... Я слышал, как заржала ваша лошадь, и удивился... Здесь никто не ездит.
Я проехал вперед и посмотрел на него.
На меня бледным пятном с громадными глазами глядело его лицо. Он по-прежнему боялся.
– Похоже, кроме Белазиуса, – заметил я. – Почему?
– Он... он ничего мне не говорит, мой повелитель.
– Не надо, – строго сказал Кадал. – Тебе известно о нем почти все, ты все время находишься рядом с ним. Давай, выкладывай, где твой хозяин?
– Я... он скоро придет.
– Мы не можем долго ждать. Нам нужна лошадь. Пойди и скажи ему, что мы здесь, хозяин Мерлин ранен, а пони хромает. Нам надо быстрее попасть домой. Ладно? Почему ты не идешь? Бога ради, скажи, в чем дело?
– Не могу. Я ни в коем разе не должен этого делать. Он запретил мне отходить от этого места.
– Точно так же он запретил нам съезжать с дороги, чтобы мы не нашли его? – спросил я. – Понятно. Тебя зовут Ульфин? Ладно, Ульфин, забудь о лошади. Я хочу знать, где Белазиус?
– Я... я не знаю.
– Но ты же видел, в каком направлении он пошел?
– Н-нет, господин.
– Клянусь собакой, – воскликнул Кадал. – Какое нам до этого дело? Нам нужна лошадь. Гляди, парень, рассудим здраво. Не можем же мы ждать полночи, пока не явится твой хозяин. Не съест же он тебя живьем за то, что господину Мерлину понадобилась лошадь.
Мальчишка начал заикаться.
– Ладно, что же ты хочешь, чтобы мы нашли его и попросили у него особого разрешения?
Ульфин пошевелился и, как последний идиот, засунул себе в рот кулак.
– Нет... Вы не должны... Вам нельзя!
– Клянусь Митрой! – выдал я клятву, которой в то время очень увлекался, услышав ее от Амброзиуса. – Чем он занимается? Убивает?
Здесь меня прервал пронзительный крик.
Не крик боли, а даже хуже, крик смертельно напуганного человека, ужаса. Невыносимый вопль нарастал, грозя взорваться, и потом резко оборвался, словно кому-то перерезали горло. В жутковатой тишине слабым эхом послышался вздох Ульфина.
Кадал, обернувшись, замер. Одной рукой он схватился за меч, другой держал Астера. Я повернул кобыле голову, поводья бросил ей на шею. Она наклонилась вперед, чуть не скинув меня, и рванулась через сосны к дороге. Я распростерся у нее по шее, укрываясь от хлещущих сверху ветвей. Я обвил шею кобылы рукой и прилип к ней, как клещ. Ни Кадал, ни Ульфин не тронулись с места, не произнесли ни звука.