— Мадре миа! — живо запротестовала Асунсьон. — Не говорите вслух подобных вещей, мой дорогой, это же вызов судьбе!
Сантер, наконец, отвел взгляд от татуировки Жернико, но поскольку его глаза встретились с глазами Асунсьон, он быстро потупился, а щеки его залил легкий румянец. Он почувствовал неловкость, потому что под татуировкой, немного левее, располагалась еще одна, которую молодой женщине видеть было бы крайне нежелательно. Девушка положила свою руку на руку Жернико:
— Я надеялась побыть с вами некоторое время наедине, но теперь вот, думаю, что наш разговор, наверное, лучше отложить до завтра, — сказала она с легким упреком.
— Я могу дать вам возможность, — начал было Сантер, но в это время с улицы вторично донесся свист.
— На твоей улице есть какая-нибудь гостиница? — спросил Жернинко, посмотрев на своего друга.
— Да, как раз напротив моего дома.
— Ну что ж, не исключено, что это портье безрезультатно подзывает такси, но я все же желал бы в этом убедиться!
Подойдя к окну, Жернико распахнул его настежь, и комната наполнилась свежим воздухом.
Подойдя и встав рядом с Жернико, Сантер увидел, что в здании расположенной напротив гостиницы светится одно окно.
Затем он увидел, как на фоне этого освещенного окна постепенно вырисовывается силуэт широкоплечего, высокого и бородатого мужчины. Человек, казалось, стоял неподвижно, однако, пристально присмотревшись, Сантер рассмотрел, что этот бородатый тип в очках медленно поднимает правую руку.
— О боже! — в ужасе вскричал Сантер. — Марсель, пригнись!..
— Зач?.. — начал было Жернико, но раздавшийся выстрел оборвал вопрос.
Отчаянная попытка ухватиться за портьеру не удалась, и Жернико рухнул на пол, растянувшись во весь рост.
Сантер бросился к Жернико и, упав на колени, простонал:
— Марсель! Дружище!
Смертельная бледность залила лицо Асунсьон, и она, чтобы не упасть, оперлась о спинку кресла. Губы ее дрожали, а рука нервно сжимала золотой крестик.
— Что с ним? — пробормотала она, будучи не в силах сдвинуться с места.
Сантер осторожно приподнял Марселя, подперев его тело своим коленом. Он пребывал в полнейшем отчаянии, диком и молчаливом отчаянии. Машинально потирая влажные от пота виски друга, он произнес:
— Извини, старина... Это все из-за меня... Это я во всем виноват... Я не хотел тебе поверить... Извини!..
Жернико открыл глаза. Его лицо исказила страшная гримаса, когда он попытался разжать зубы, но все же ему удалось произнести, выдавив из себя жалкое подобие улыбки:
— Он... Он-таки добрался до меня!
После чего Жернико вновь закрыл глаза, а Сантер почувствовал, как по телу друга пробежала дрожь.