Шестеро обреченных

Обняв Перлонжура за плечи, Сантер втянул его в квартиру и, указав рукой на глубокое кресло, выпалил:

— Располагайся, старина! — И тут же взволнованно добавил: — Эх, старина, старина...

Бросив шляпу и макинтош на стол, Перлонжур опустился в кресло, и Сантер, сгорая от любопытства, начал первым:

— Ну, как ты?

Перлонжур, однако, с ответом не торопился.

Пять лет жизни, полной приключений, не прошли для него бесследно. У него были все те же непокорные светлые волосы, все тот же упрямый лоб, все тот же холодный взгляд синих глаз и такой же насупленный вид, способный обескуражить человека, преисполненного лучших побуждений.

Сантер хотел было обнять друга, с которым они давно не виделись, однако, что-то удерживало его и мешало подойти к Жану, если честно говорить, то он просто не осмеливался этого сделать.

Сидя в кресле и чувствуя на себе прямой взгляд Перлонжура, в котором, казалось, застыл какой-то вопрос, Сантер ощущал некоторую неловкость, нервно поправлял манжеты, подыскивая нужные слова, и пытался при этом быть самим собой. Ведь как никак с момента их последней встречи утекло целых пять лет!..

— Эх, старина! Если бы ты только знал, до чего я рад снова увидеть тебя, — сказал он, но его голосу не доставало теплоты.

— Я тоже рад тебя видеть, — любезно, ответил Перлонжур.

— А ты совсем не изменился... Лицо, правда, уже не такое круглое, да и глаза слегка потеряли яркость... Впрочем, плечи у тебя, похоже, стали шире... Только и всего.

— Вот именно, — сказал Перлонжур. — Только и всего!

С этими словами он поднялся и, засунув руки в карманы, прошелся по комнате. Чувствовалось, что он один из тех, кто не может долго усидеть на одном месте.

— А ты давно вернулся?

— Дней восемь... или, нет, дней девять тому назад, — ответил Сантер.

Остановившись у окна, Перлонжур забарабанил пальцами по запотевшему стеклу, а затем, не оборачиваясь, спросил:

— Ну что, ты преуспел в делах?..

Сантеру его голос показался неуверенным и каким-то приглушенным.

— Да... Наконец-то я разбогател, Жан.

— Значит, ты стал богатым?..

— Ну да. Теперь я достаточно богатый человек.

И Перлонжур повернулся к нему лицом. Сантер отметил про себя, что на его губах проступила складка горечи.

— Поздравляю! — сказал Перлонжур и, немного погодя, добавил:

— Впрочем, тебе всегда везло...

Сантер посмотрел на него смущенно и с укоризной. Ведь он совсем иначе представлял себе эту встречу. Особенно он страдал оттого, что не может дать волю своим чувствам и вместе с другом достойно отпраздновать величие их замысла. Но больше всего он страдал оттого, что не мог обнаружить свой собственный триумф.