— Извини, я не знал… Я подумал, что… — Его глаза тоже наполнились слезами. С души у него упала огромная тяжесть.
Как хорошо, что Одри возвратилась!.. Он взглянул на нее совсем другими глазами. Молодая и гордая, она стояла перед ним с ребенком на руках, и в его сердце вспыхнула и разлилась, как и раньше бывало, любовь к ней.
— — Я рад, что ты вернулась домой, Одри. В Она улыбнулась сквозь слезы и снова шагнула к нему.
— И я тоже, дедушка… я тоже бесконечно рада…
Обняв ее за плечи, он повел ее к своей машине. Со вздохом облегчения Одри откинулась на мягкую кожаную спинку и оглянулась на деда.
— Как она? — спросил дед, кивнув на спящую малютку.
— Она в полном порядке, — растроганно отозвалась Одри и, наклонившись, поцеловала старческую щеку, от которой так знакомо пахло дорогим лосьоном. Он ощутил прикосновение ее молодой шелковистой кожи и умиротворенно на мгновение закрыл глаза.
— Ты уверена, что это не твой ребенок, Одри? — растерянно переспросил он, присматриваясь к личику Мей Ли. Одри отсутствовала целый год, а Мюриел Браун рассказывала, что…
— Уверена, дед, — с улыбкой ответила Одри. — И очень жаль.
И, забавляясь его смущением, весело пояснила:
— Чтобы миссис Браун было о чем сплетничать.
— Я уже готов был ей поверить. Она говорила, известный писатель.
Он вопросительно заглянул ей а глаза, и что-то в них его слегка насторожило.
— Это она видела друга моих английских знакомых Чарльза Паркера-Скотта.
У Одри захолонуло сердце, когда она произносила это имя, но она ничем не выдала своего волнения. Еще не время. А дед снова стал разглядывать спящую девочку.
— Как, ты сказала, ее зовут?
Она нравилась ему гораздо больше, чем дочка Аннабел — ее ровесница. Та — вылитый Харкорт и все время пищит.
— Ее зовут Мей Ли, дедушка, — улыбаясь, ответила Одри.
Неужели она действительно снова сидит рядом с дедом, да еще держит на руках маленькую дочку Лин Вей?
— Молли? — переспросил дед. — Молли.
— Можно и так.
Он потянулся и сжал молодую сильную руку Одри в своих сухих старческих пальцах.
— Никогда больше не уезжай от меня, Одри.
Он хотел сказать это сердито и властно, а получился жалобный стон тоскующего сердца.
Одри растроганно чмокнула его в щеку и пообещала, что больше не уедет. При этом она заставила себя не думать о Чарльзе.