Ничего подобного Джо никогда прежде не испытывал. Не в силах думать ни о чем, кроме близости этой бесконечно дорогой ему женщины, он бережно уложил ее на кровать и поцеловал, а потом осторожно лег сверху.
Кейт не мешала ему. К собственному удивлению, она не сделала ничего, чтобы остановить Джо, хотя знала: для этого было бы достаточно одного ее слова. Но она не хотела его останавливать. Больше того, слушая слова любви, которые Джо хрипло нашептывал ей на ухо, она страстно желала того, что должно было произойти, и мысленно торопила его.
— Я тоже люблю тебя! — прошептала она.
В эти сладостные секунды ей хотелось только одного: прижимать его к себе, целовать, чувствовать тяжесть его крепкого тела. Не думая больше ни о чем, Кейт принялась непослушными пальцами расстегивать пуговицы его мундира. Она позабыла о родителях, о своих обещаниях матери, обо всем на свете — сейчас ей хотелось только прикасаться к его коже, прижиматься к ней лицом, ощущать на губах ее сухой, солоноватый вкус.
— Что… что ты делаешь? Зачем?! — прошептал Джо, но Кейт уже справилась с последней пуговицей, распахнула его мундир и рубашку, и Джо начал расстегивать на ней блузку. Уже через несколько мгновений она почувствовала его руки на своей груди, которую он жадно целовал, слегка покалывая отросшей щетиной.
Когда Джо сорвал с нее блузку и лифчик, Кейт негромко застонала. Он уже стянул через голову майку, и ощущение, которое рождалось в ней от прикосновения к его широкой груди, подействовало на Кейт как шампанское, которое они пили несколько часов назад. У нее даже закружилась голова, и она прижалась к Джо всем телом.
— Кейт, любимая… Мы должны остановиться… — прошептал он, тщетно стараясь сохранить контроль над ситуацией. Но одного взгляда на ее запрокинутое лицо и полуоткрытые губы ему было достаточно, чтобы забыть обо всем.
— Я знаю, но… не хочу, — ответила Кейт в промежутке между поцелуями, которыми он покрывал ее лицо, шею и грудь.
Она действительно не хотела и… не могла. Слишком долго она сдерживала себя. Быть с ним — только этого Кейт страстно желала сейчас. Она уже готова была вручить ему себя целиком, когда Джо вдруг отстранился и посмотрел на нее с едва сдерживаемой болью и страданием.
— Кейт, послушай… Не надо. Мы не должны, потом ты пожалеешь об этом…
Кейт понимала, что это была его последняя попытка спасти ее. Но она не хотела, чтобы ее спасали. Только не от этого. Она хотела любить его — любить и быть любимой.
— Я так люблю тебя, Джо! И я… хочу тебя!
Кейт с ужасом подумала о том, как мало времени у них осталось, и твердо решила, что должна заняться с ним любовью до того, как он снова вернется на фронт. Сегодня, во время приема у президента, она с особенной остротой поняла, какая эфемерная, зыбкая, непрочная штука — жизнь и как легко можно ее потерять. Быть может, Джо уедет, чтобы никогда не вернуться, но тогда у нее останется хотя бы память о том, что сейчас произойдет.