— Боюсь, — добавил он задумчиво, — мне нелегко будет даже просто встретиться с ними. Но встретиться с ними тебе, скорее всего, рано или поздно придется. Так что постарайся взять себя в руки. Забудь о том, что было, это поможет…
Кейт, во всяком случае, очень старалась обо всем забыть, к тому же сейчас прошлое не было для нее главным. Джо — живой Джо — сидел перед нею за изящным журнальным столиком, и Кейт почти жалела, что воспользовалась противозачаточной мембраной. Сейчас ей больше, чем когда-либо, хотелось иметь от него ребенка. Это казалось Кейт несравнимо более важным, чем замужество. Надо сказать, в последнее время она все чаще и чаще думала о браке как о чем-то старомодном, необязательном — о чем-то, присущем старшему поколению. Даже ее ровесницы, успевшие выскочить замуж до войны или в самом ее начале, представлялись Кейт отсталыми или, во всяком случае, не слишком разумными. «Зачем поднимать такой шум из-за пустой формальности?» — совершенно искренне недоумевала она. Несколько раз она даже высказывалась в том смысле, что многие девушки устраивают свадьбы исключительно для того, чтобы получить побольше подарков и покрасоваться в подвенечном наряде. В самом деле, когда заканчивался медовый месяц, — а иногда и раньше, — они начинали жаловаться, что их мужья проводят слишком много времени с друзьями, пьют слишком много пива или скверно с ними обращаются.
Все замужние подруги казались Кейт маленькими девочками, играющими во взрослую жизнь, поэтому про себя она давно решила, что у нее так не будет. Они с Джо любили друг друга по-настоящему, и, если она родит от него ребенка, это свяжет их еще крепче. Детей Кейт считала единственной реальной вещью в мире, которую нельзя просто так сбросить со счетов. Она уже убедилась в этом, когда забеременела в первый раз. Именно тогда Кейт осознала, что это — единственное, ради чего стоит страдать и преодолевать трудности. Ребенок был для нее частью Джо — возможно, лучшей его частью, — которая осталась бы с ней, что бы ни случилось. Войне не было видно конца, и, пока она шла, Джо принадлежал не столько Кейт, сколько своей стране; он мог погибнуть в любую минуту, оставив ее совершенно одну. Зато ребенок принадлежал бы только ей, и она постаралась бы сделать все от нее зависящее, чтобы никакие силы не смогли разлучить их, как они постоянно разлучали ее и Джо. Вот почему Кейт ужасно хотелось ребенка, хотя она и не осмеливалась сказать об этом Джо открыто.
Джо, внимательно наблюдавший за ней через стол, должно быть, почувствовал, что она думает о нем. Взяв руку Кейт в свою, он поднес ее к губам и поцеловал.