— Все-таки жаль, что наша Кейт не влюбилась в Энди Скотта, — вздохнула Элизабет. — Он был бы для нее прекрасной партией, к тому же Энди освобожден от военной службы.
В ответ Кларк только покачал головой. В словах Элизабет была своя правда, но Кларк хорошо понимал, что при всех своих достоинствах Энди нельзя было даже сравнивать с Джо Олбрайтом. Конечно, Энди был очень милым, добрым и прекрасно воспитанным молодым человеком, однако Кларк находил его… скучноватым. Или, во всяком случае, довольно ординарным. Что же касается Джо, то он был личностью яркой, незаурядной. Могучий орел, одиноко парящий в вышине, и селезень на пруду — такое сравнение неожиданно пришло на ум Кларку, и он едва не расхохотался. Нет, он ничего не имел против селезней; больше того, он причислял к ним и себя. Однако Кларк прекрасно понимал, что в стае себе подобных Энди выделялся бы разве что более ярким оперением.
— Чему ты улыбаешься? — сонно спросила Элизабет, но Кларк только покачал головой.
Он достаточно достаточно долго прожил на свете, чтобы понимать: о героях мечтают все женщины, но замуж за них выходят единицы. Как-то все сложится у Кейт? Кларк желал дочери всего самого лучшего, да и Джо ему нравился, однако он чувствовал: чтобы ужиться с таким человеком, надо любить его до беспамятства, до самопожертвования. В том, что Кейт способна на такую любовь, он не сомневался, однако быть вместе им могла помешать война, которая с каждым днем становилась все более жестокой и страшной.
После отъезда Джо Кейт с головой ушла в учебу. Она прекрасно сдала экзамены за первый триместр, хотя мысли о Джо постоянно отвлекали ее от занятий. Он по-прежнему регулярно писал ей, и она старалась ответить на каждое его письмо, однако никаких особых новостей у нее не было. Через три недели после памятного уик-энда в отеле Кейт убедилась, что не беременна, и это заставило ее испытать одновременно и облегчение, и разочарование. Умом она понимала, что так будет лучше для всех и что сейчас не самое подходящее время для того, чтобы заводить детей, однако в душе ей по-прежнему хотелось родить от него ребенка.
Когда Кейт приехала домой на День благодарения, она выглядела значительно лучше, чем в прошлый раз, даже ее беспокойство не так бросалось в глаза. За праздничным столом у Джемисонов, как всегда, собрались гости, и Кейт разговаривала с ними непринужденно и уверенно, демонстрируя редкое для женщины знание военной обстановки в Европе. Когда речь заходила о Германии, на ее лоб набегали легкие морщинки: Кейт всем сердцем ненавидела нацистов, развязавших эту ужасную войну, и не особенно стеснялась в выражениях, когда надо было дать характеристику Гитлеру или Муссолини.