Зато Кейт подходила ему как никто. Она любила летать, любила его, и ей нравились его самолеты. Джо чувствовал, что вместе с ней в его жизнь вошло что-то, без чего он не смог бы существовать. Ее переполняли жизнелюбие, оптимизм, какое-то детское озорство и радость, которыми она щедро делилась с ним. Иными словами, для счастья у них было все, что только может пожелать человек.
Через месяц после того, как они поженились, Кейт с детьми переехала в новую просторную квартиру, которую Джо купил в том же районе возле Центрального парка. В ней была даже специальная спальня для няни, которая могла жить у них несколько дней подряд, если бы Кейт собралась с Джо в какую-то дальнюю поездку.
Квартира была совершенно не обжитой, и Кейт взялась сама обставить ее мебелью. Это удалось ей как нельзя лучше — у нее всегда был отменный вкус. Правда, Джо иногда шутил, что квартира у нее получилась совершенно женская и что в ней не чувствуется присутствия мужчины (а знаками такого присутствия он считал промасленный гаечный ключ на каминной полке и привернутые к столу слесарные тиски), однако в целом он был доволен. Кроме того, они все равно собирались приобрести дом с участком в пригороде Нью-Йорка, и Джо рассудил, что оборудует мастерскую и чертежную там.
Кроме покупки дома, они говорили еще о множестве вещей, и однажды Джо, набравшись храбрости, заговорил с Кейт о ее неудавшемся самоубийстве. Он попросил прощения за то, что довел ее до такого состояния, но она только хлопала глазами, не понимая, что, собственно, он имеет в виду.
— О чем ты, Джо?! — воскликнула она. — Я что-то никак не разберусь, что к чему. Может быть, ты меня с кем-то перепутал? С Джини, например…
— Я все знаю, Кейт, — сказал Джо с самым удрученным видом. — И мне действительно очень жаль…
— Что ты знаешь и что именно тебе жаль? — требовательно спросила Кейт. — Ну-ка, выкладывай, что ты имеешь в виду.
— Я знаю, что ты пыталась покончить с собой после того, как мы с тобой расстались в первый раз, — выпалил Джо.
— Я?.. Покончить с собой?! Ты что, спятил?!! Мне действительно было очень плохо, но я даже не думала ни о чем подобном. С чего ты взял, будто я пыталась покончить с собой?
В том, как она смотрела на него, было что-то, что заставило Джо засомневаться.
— Ты хочешь сказать, что не пыталась? — медленно произнес он.
У него было очень странное лицо — такое, что Кейт даже не могла понять, испытывает Джо облегчение или, наоборот, сердится.
— Именно это я и хочу сказать, Джо. Я никогда не пыталась ни отравиться, ни застрелиться, ни выброситься из окна. Я вообще считаю самоубийство самым… отвратительным, что только может сделать с собой человек. Это не просто глупость, это трусость! И низость по отношению к другим. Мне действительно было худо, но я не какая-нибудь неврастеничка, для которой перерезать себе вены так же легко, как… как побрить ноги. Хорошо же ты думаешь обо мне, Джо Олбрайт! Я бы ни за что не пошла на такое. Самоубийство — это ужасно!