Джо предлагал ей поехать в Рино, чтобы ускорить развод, но Кейт отказалась. Вместо этого она обратилась в суд Нью-Йорка, хотя и знала, что это потребует больше времени. Она больше не цеплялась за Джо — она просто давала ему последний шанс одуматься. Но он так и не изменил своего решения, и вскоре Кейт с горечью осознала, что от Джо у нее осталось только его имя и мечты — несбывшиеся и несбыточные…
Трудно было сказать, когда именно с ней произошла решительная перемена, хотя Кейт не сомневалась, что она не была внезапной. Внезапным было пробуждение, когда Кейт вдруг осознала, что стала другой. Но чтобы достичь этого, ей пришлось пройти долгий путь — вверх. По крутой горной тропе, ведущей к вершине — к зрелости, к настоящей, взрослой мудрости. Карабкаясь на эту гору, Кейт день ото дня становилась сильнее, и многие вещи, которые раньше пугали ее до полусмерти, казались с этой вершины куда менее грозными. Она потеряла стольких людей, которые ей были дороги, что сама не заметила, как победила демона одиночества — победила сама, без какой-либо помощи со стороны. Да и помочь ей было особенно некому. Она осталась одна, но она больше не боялась. Даже с самым страшным своим страхом — страхом потерять Джо — Кейт справилась, хотя эта победа обошлась ей особенно дорого. Но в конце концов она поняла, что Джо ушел, а она не умерла и умирать не собиралась.
Дети первыми заметили происшедшую с ней перемену, и произошло это задолго до того, как Кейт сама ее осознала. Она стала больше улыбаться, чаще смеялась, а плакала, наоборот, все меньше. Раньше любой пустяк, вроде забытого Джо носового платка, мог довести ее до слез, но теперь она не плакала, даже когда планировала их дальнейшую жизнь без него. В середине лета Кейт даже съездила с детьми в Париж, и хотя она показывала им в основном те места, где когда-то бывала с Джо, в глазах ее отражалась лишь легкая печаль. Она не смирилась, нет. Напротив, она стала свободной, словно спали невидимые путы, и она сумела расправить собственные крылья и устремиться навстречу солнцу и чистому небу.
Когда сразу после этой поездки Джо позвонил, чтобы узнать, как ее дела, он сразу заметил в голосе Кейт что-то новое. Это «что-то» было едва уловимо, эфемерно, но как бы то ни было, в ее голосе больше не слышалось ни отчаяния, ни боязни одиночества.
— У тебя голос какой-то другой, — сказал Джо.
— Лучше или хуже? — тут же спросила Кейт.
Они с Джо не виделись уже больше года, и хотя она по-прежнему вспоминала его достаточно часто, при звуке его голоса ее не охватывали ни горечь, ни отчаяние. Она даже не очень хотела увидеться с ним, хотя Джо, конечно, этого бы и не допустил. К этому времени он уже вернулся в Нью-Йорк, однако ни разу не заговаривал с ней о встрече.