Ей хотелось отвернуться от них, но она не могла заставить себя сделать этого. Сэм взял свою спутницу за руку, и они направились к другому магазину. Ее присутствия они не заметили.
Слезы бежали по щекам Алекс. Теперь она окончательно поняла, что между ними все кончено. С такой девушкой она соперничать не могла. Подруге Сэма на вид было не больше двадцати пяти, да и Сэм рядом с ней помолодел. Пока она его не узнала, ей показалось, что ему не больше тридцати лет. И Алекс повернула домой и почти побежала по Мэдисон, не слыша ни гимнов, ни колокольчиков Санта-Клауса, не видя ни празднично одетых людей, ни рождественских елок за окнами — ничего, кроме ее собственной жизни, лежавшей перед ней в обломках.
Когда она вернулась в свою квартиру, оказалось, что гуляла она всего полчаса. Прогулка явно не пошла на пользу ее внешнему виду — она была бледна, руки дрожали так, что она только с третьей попытки смогла повесить свое пальто на крючок. Заплетающимися шагами войдя в спальню и закрыв за собой дверь, Алекс легла на кровать, спрашивая себя, сможет ли она когда-нибудь смотреть в глаза своему мужу. Так вот почему он хотел свободы! Когда он говорил, что ему нужно время, это был просто обман, игра. Ему нужна была только новая женщина. И он ее нашел.
Алекс вошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Ей казалось, что она выглядит, как столетняя старуха; медленно сняв парик, она воочию увидела, во что она превратилась. Лысая уродина, больная раком и оставшаяся без одной груди.
Вспомнив о подруге Сэма, Алекс осознала самую горькую правду. Она больше не была женщиной.
В рождественский вечер Сэм пришел домой рано, проводив улетавшую в Лондон Дафну. Она собиралась навестить своих родителей и сына, а Сэм хотел присоединиться к ним в Швейцарии, свозив Аннабел в Диснейленд.
Он подарил Дафне эффектный браслет с бриллиантами и булавку с рубиновой головкой в форме сердца, купленную им в «Фред Лейтон». Сэм всегда отличался щедростью и купил кое-что и для Алекс — очень красивые часы от Балгэри, о которых она давно мечтала. Впрочем, они не были такими дорогими, как подарки Дафне, и он не стал покупать ни одной из тех приятных мелочей, которые бы свидетельствовали о его интересе и любви к жене. Он не хотел вводить ее в заблуждение.
Нельзя было не заметить, что в этом году они справляли Рождество совсем не так, как в прежние годы. Несмотря на все их усилия, Аннабел все равно чувствовала неладное, и когда они положили за дверью печенье для Санта-Клауса и соль и морковь для его северного оленя, девочка вдруг расплакалась.