Поскольку Аннабел уехала, Алекс сказала ей, что не нуждается в ее помощи, и дала ей целый день. Бесцельно прослонявшись несколько минут по комнате, она отправилась в ванную, чтобы принять душ. Она пыталась заставить себя одеться и пойти прогуляться, чтобы не чувствовать себя такой одинокой, однако это сразу же напомнило ей о том, как три дня назад она встретила Сэма в обществе его подружки. И внезапно она поняла, что ей совсем не хочется выходить на улицу. Лечь в постель и спать, спать целый день. Больше делать было нечего, поскольку на работу идти было бессмысленно. Но какой-то спартанский дух все же подстегивал ее к тому, чтобы помыться и переодеться. Сняв в ванной парик, она случайно взглянула на себя в зеркало. Последние остатки волос выпали, и она стала совершенно лысой, без единого волоска.
Потом она сняла халат и ночную рубашку и вдруг поняла, что именно так она выглядит в глазах Сэма. Лысая и с пересекающим грудь рубцом. То, что когда-то было ее грудью, теперь представляло собой кусок белой кожи с розовым шрамом и полным отсутствием соска. Это не было похоже даже на мужскую грудь. Она превратилась в ничто, в манекен без волос и груди, подобный тем, которые сваливали в кучу в кладовках универмагов в те дни, когда там меняли витрины.
Увидев свое отражение в полный рост, Алекс снова начала плакать. Ей вдруг стало ясно, что вместе с Сэмом ушла и Аннабел. Уже потеряв мужа, она может постепенно потерять и дочь. Как будто ее отрезали от всего, что она когда-то любила и хотела. Ей осталось только одно — работа, которую она тоже не могла выполнять так, как раньше. Алекс чувствовала себя уродливой, никому не нужной и больной. Не лучше ли умереть сейчас, пока она еще не потеряла и то немногое, что у нее осталось? Зачем ждать, пока у нее заберут последнее? Пока Сэм не скажет ей, что ему нужен развод, чтобы он мог жениться на той девушке, а Аннабел не привяжется к ней. Зачем ждать, пока они ее убьют или оставят в полном одиночестве?
Алекс стояла и плакала, глядя на себя в зеркале. Где-то в глубине квартиры зазвонил телефон, но она решила не брать трубку. В конце концов ее желудок отреагировал на все те душевные муки, которые она испытывала, и, как была обнаженная, она склонилась над унитазом. Все это было уже хорошо ей знакомо. Во что она превратилась? Разбитый механизм, способный только лишь изрыгать из себя желчь. От прежней Алекс ничего не осталось. Когда ее наконец отпустило, она некоторое время лежала на полу в ванной, а потом медленно добралась до кровати и, так и не одевшись, свернулась калачиком под одеялом. Она ничего не ела целый день, а Аннабел с Сэмом не звонили — круговорот Диснейленда захватил их. Они были там, где шла настоящая жизнь, в том солнечном мире, который был наглухо закрыт от Алекс, лежавшей в своей одинокой спальне за темными занавесями зимы своей жизни.