— Спасибо, что пришла так рано, как раз нам требуется твоя помощь, — шипела на сестру Гейл, пока Диана снимала пальто. — Ну и чем ты была так занята после полудня? Чистила ногти или просто дрыхла?
— Гейл, ради всего святого, какая муха тебя укусила? — Диана повернулась к старшей сестре как раз в тот момент, когда в комнату входила Сэмми, и Энди, увидев ее, чуть не застонал. Они виделись последний раз четвертого июня, когда ее беременность не была заметна, но сейчас она выглядела так, словно собралась родить тройню. И по тому, как застыло лицо жены, Энди понял, что один только вид сестры глубоко потряс ее.
— Гейл просто разозлилась из-за того, что мама сказала, что у нее невоспитанные дети. И она совершенно права. То же самое можно сказать про моих. Ну а как вы? — спросила она Диану, скрестив руки на своем огромном животе.
— Отлично, — холодно произнесла Диана, — и можешь не говорить ничего про себя, я и так вижу.
— Да, толстая. Сеймус говорит, что я похожа на Будду.
Диана выдавила из себя улыбку и отправилась на кухню поздороваться с матерью. Мать выглядела бодрой и здоровой и, увидев дочь, явно обрадовалась. Она, как всегда, хлопотала, организовывая все до последних мелочей, и наслаждалась своей кипучей деятельностью. Последние два месяца она была очень занята и не обратила внимания на то, что ее средняя дочь некоторым образом выпала из поля ее зрения. Она думала, что Диана просто слишком загружена работой у себя в журнале, но сейчас заметила в ее глазах выражение, которое ей не очень понравилось, и обратила внимание на то, что дочь похудела.
— Я рада, что вы смогли прийти, — сказала она, довольная тем, что все дети и внуки собрались у них в доме. Она искренне наслаждалась их обществом, хоть и делала Гейл замечания по поводу воспитания ее малышей. — У тебя все в порядке? — спросила она Диану.
— Все хорошо, — оборвала ее дочь. Она любила мать, но у нее совсем не лежала душа рассказывать ей про лапароскопию и про весь тот кошмар, который ей пришлось пережить. Она размышляла о том, сможет ли когда-нибудь рассказать обо всем матери. Может быть, когда-нибудь и сможет. Но сейчас она к этому не готова. Она не сможет себя заставить сказать кому-нибудь, что бесплодна, и так чувствуя себя неполноценной женщиной.
— Ты слишком много работаешь, — с упреком сказала мать, уверенная, что именно напряжение на работе было причиной того выражения на лице дочери, которое ей не понравилось. Мать перевернула индюшку — птица была огромная, покрытая золотистой корочкой, пахло от нее потрясающе.