Все только хорошее (Стил) - страница 3

— Твоя бабушка была русской. Если уж ты так хотел изучать русский, тебе нужно было учиться у нее.

— Это разные вещи. К тому же она говорила только на идиш…

Здесь Берни обычно замолкал. Что он ненавидел, так это спорить с ними. Мать могла спорить о чем угодно. Спор был основой ее жизни, ее величайшей радостью, ее любимым развлечением.

— Нельзя говорить о покойных неуважительно!

— Разве я говорю неуважительно? Просто я сказал, что она постоянно говорила на идиш…

— Она умела говорить и на прекрасном русском! И вообще — зачем тебе это? Надо посещать научные классы… Сегодня в этой стране нужно изучать… экономику.

Она хотела, чтобы Берни стал доктором, как отец, или, на худой конец, адвокатом. Его отец был хирургом-отоларингологом, одним из известнейших специалистов в своей области. Никогда, даже в детстве, Берни не хотелось последовать примеру отца, хотя он очень любил его.

Врачом он становиться не хотел, что бы там ни говорила ему мать.

— Русский? Кто, кроме коммунистов, говорит на русском? Разве что твоя Шила Борден…

Берни в отчаянии посмотрел на мать. Она все еще выглядела интересной. Ему никогда не приходилось краснеть из-за того, что с ней или с отцом что-то было не так. Его отец, высокий, сухощавый седовласый человек, обычно казался рассеянным, взгляд его темных глаз был устремлен в никуда. Он любил свою работу и постоянно думал о своих пациентах. И все же Берни знал: отец готов помочь ему в любую минуту. От матери Берни унаследовал зеленые глаза. Мать вот уже много лет красила волосы в белый цвет, носивший название «осеннее солнце», который очень шел ей. Она следила за своей фигурой и носила внешне неприметные, но дорогие наряды. Синие костюмы и черные платья, которые она покупала в «Лорде», «Тейлоре» и «Саксе», влетали ей в копеечку.

— А для чего русский этой девчушке? Где живут ее родители?

— В Коннектикуте.

— Коннектикут большой.

Берни так и подмывало спросить мать о том, не собирается ли она к ним в гости. Однако он сдержался.

— Хартфорд. Разве это имеет значение?

— Не груби, Бернард.

Мать держала себя подчеркнуто официально. Он сложил салфетку и отодвинулся вместе со стулом. Обед с матерью всегда оборачивался коликами в желудке.

— Куда это ты? Тебя никто не отпускал.

Словно ему пять лет. Порой он ненавидел свой дом и одновременно стыдился этого чувства и тогда ненавидел мать, повинную и в том, и в другом.

— Мне нужно позаниматься.

— Слава богу, ты больше не играешь в футбол. Так было всегда. Сказать напоследок что-нибудь эдакое, против чего нельзя протестовать. Тут же хочется повернуться к ней и сказать, что он, мол, вернулся в команду или… что он изучает балетные па вместе с Шилой… Так, чтобы позлить ее…