— Это очень мило с твоей стороны. — Ему казалось, что с каждым ее словом из него по капле вытекает кровь.
— Я в самом деле сожалею, что никогда не могла… ну, ты понимаешь… совсем забыть отвоем происхождении.
— Ничего, — с горечью промолвил Оскар. — К этому я приучен.
— Это просто — просто одна из вечных трагедий. Такая же, как, ты ведь понимаешь, как проблема моей собственной принадлежности к национальному меньшинству.
Оскар вздохнул.
— Клара, я не думаю, что кто-нибудь всерьез может плохо относиться к тебе из-за того, что ты принадлежишь к англосаксонской расе.
— Нет, принадлежать к расовым меньшинствам тягостно. Это так. Я имею в виду, что ты один из немногих, кто имеет представление о том, что это значит. Я понимаю, ты ничего не можешь поделать с обстоятельствами своего рождения и все же… в общем, это одна из причин, почему я приняла предложение голландцев. Сейчас очень многие белые возвращаются обратно в Европу… Мой народ оттуда, понимаешь? Там мои корни. Я надеюсь, мне это как-то поможет.
Оскар вдруг почувствовал, что ему стало трудно дышать.
— Я чувствую себя ужасно, милый, как будто я действительно бросаю тебя.
— Нет, так будет лучше, — сказал Оскар. — Это сильно ранит, однако лучше так, чем тянуть и лицемерно делать вид, что все продолжается. Давай останемся друзьями.
— Понимаешь, я, возможно, вернусь. Не пори горячку. Не впадай в уныние. Потому что я — это просто я, твоя подружка Клара, понимаешь? Это не судебное решение.
— Лучше чистый разрыв, — твердо сказал он. — Лучше для нас. Для нас обоих.
— Хорошо. Раз ты так хочешь, то, наверное, я понимаю. Прощай, Оскар.
— Все, Клара. Прощай.
Он повесил трубку. Затем с силой швырнул телефон в заросли деревьев.
— Ничего не получается! — заявил он грязному красно-серому закатному небу. — Я ничего не могу поделать!
Оскар отодрал кусок ленты с желтой бобины и обмотал вокруг шлакоблока. Затем поводил вокруг ручным сканером, чтобы активировать пленку. Было около часа ночи. Ветер, качавший верхушки высоких черных сосен, был влажным и противным. Погода как нельзя более соответствовала настроению усердно трудящегося Оскара.
— Я — краеугольный камень, — провозгласил шлакоблок.
— Хорошо тебе, — усмехнулся Оскар.
— Я — краеугольный камень. Отнеси меня на пять шагов влево.
Оскар проигнорировал это требование и быстро обмотал лентой другие блоки. Размашисто помахав сканером вокруг них, он оттащил последний в сторону, чтобы приняться за укладку нового уровня.
Стоило только рукам в перчатках прикоснуться к последнему блоку, как тот предупредил: