Уолли не заставил их долго ждать, примчавшись на грохочущем велосипеде.
— Мама вернулась, — сказал он, придерживая велосипед за сиденье. Потом он сел между Франческо и Анной. — Теперь давайте во всем разберемся. Почему, если вы живете на улице Кресент, вы хотите продавать одежду?
Анна сказала:
— Из-за меня. Я должна учиться танцам.
— Жардек, наш дедушка, был знаменитым учителем танцев в Варшаве, и он говорил, что у Анны есть особенный огонь, — объяснил Франческо.
Гасси добавил:
— Когда есть большой талант, не учиться — это грех. Но дядя, с которым мы теперь живем, говорит, что танцы — это глупость.
У Уолли было такое ощущение, что эти ребята с какой-то другой планеты. Он был просто очарован ими и в то же время чувствовал, что им нужна защита. Он должен о них позаботиться.
— Вам нужно понять одну вещь. Это Англия, а в Англии дети вашего возраста не могут работать. Это противозаконно. Если вы попробуете поставить лоток, то вас заберут в полицию. Вы даже не можете работать разносчиками газет или еще кем-то.
Франческо изучал Уолли. Тот был крепче сложен и выше ростом, но не казался старше.
— Но ты же работаешь. Тебе сколько лет?
Уолли грустно покачал головой над его недогадливостью.
— Мне десять, но я не работаю, я только стою вместо мамы, пока она выпьет чашку чая. Нас полисмены знают, они знают, что это только потому, что сейчас школьные каникулы. Они пришли бы сюда, если бы был учебный семестр.
Анне пришла в голову идея.
— Как ты думаешь, можно попросить твою маму продать наши вещи?
Уолли задумался.
— Я поговорю с мамой. Понимаете, ваш дядя может думать, что ваши вещи как бы его вещи, и назовет это воровством. Мама не захочет с этим связываться. Сколько вам нужно денег?
— У нас есть немного, — Франческо показал Уолли две монеты по десять пенсов, — но нам нужно больше, потому что надо купить туфельки для танцев.
— Мои, — объяснила Анна, — пропали во время землетрясения, как и все остальное!
В этот момент городские часы пробили 12.30. Дети встали.
— Мы должны идти, — сказал Франческо. — Мы должны быть очень пунктуальными, а то дядя разозлится.
Уолли не мог просто так их отпустить. Они заинтересовали его своим рассказом, но теперь, после слов Анны про землетрясение, он вспомнил историю, рассказанную по телевизору.
— Слушайте, — сказал он, — мне нужно время, чтобы обдумать, как нам лучше поступить. Вы можете вернуться сюда к половине третьего?
Для детей, привыкших гулять когда им вздумается, это не представляло никаких трудностей.
— Конечно, — сказал Гасси, — у нас нет никаких дел.
Уолли провожал их взглядом. Ему так не хотелось с ними расставаться.