Толик, настоящий мужчина, скоро сдержит свое обещание.
Я вскинула голову и молча села в огромный черный джип.
«Помирать, так с музыкой, — горько заметил внутренний голос, — запевайте, братцы!»
Привезли меня к огромному коттеджу на тихой улочке. Я оглядела здоровенный каменный забор и присвистнула — неплохо Толик устроился!
— Ну выходи, — грубо толкнул меня «сотрудник». — Чего зенки выпучила?
Я повиновалась. Мальчики и так на меня злые, не стоит их провоцировать.
Я уже почти вылезла из джипа, как вдруг силы оставили меня. Я вцепилась мертвой хваткой в обивку машины и тихо заплакала.
— Ну, чего тормозишь? — заорал сзади сотрудник.
— Не пойду, — заревела я в голос. — Все равно убьете!
— А ну иди, кому говорят? — «сотрудник» хорошенько треснул меня в бок.
— Не пойду!!! — горько рыдала я, упираясь изо всех сил.
Господи, ну кому я чего плохого сделала, а? За что ж мне такое на старости лет?
— Слышь, Серый, тут коза дергается! — рявкнул сотрудник в окошко.
— Дергается, говоришь? — раздался спокойный голос туалетного знакомого. — А ты чего, с бабой справиться не можешь?
— Это я — то не могу? — уязвлено ответил сотрудник, и в ту же секунду я пробкой вылетела из джипа, распластавшись по асфальту — прямо под колеса подъехавшей иномарке.
«Ну все, отмучилась», — скорбно утешил меня голос, пока я оцепеневшим взглядом рассматривала расплывчатые пятна шин.
Они стремительно надвигались на меня, и в их беспорядочном мельтешении внезапно начали проступать некие образы.
Сначала мне подмигнул Микки—Маус, бельчонок, которого я нашла в пятом классе. Микки непонятно как забрел в наш двор и, когда я возвращалась из школы, сидел на березе около нашего подъезда. На лавочке малышня уже держала совет о том, как бы его выманить вниз, отловить и сделать сыном полка. Однако я, эгоистка до мозга костей, к ним не присоединилась. Я тихонечко пошла домой, взяла кусочек хлеба и наговорила на него заклинание. Микки сам сбежал вниз по березовой ветке, вскочил на мою ладошку и осторожно взял предложенный хлеб. Он жил у меня всю зиму, а весной выбежал в окошко и поминай как звали. Я очень тогда плакала.
Потом проступило доброе и мудрое лицо бабушки, у которой я жила до пятого класса. Сильный она Мастер была, со всех краев к ней ехали. И все, что я теперь умею — целиком ее заслуга.
Я улыбнулась и протянула бабуле руку.
— А Димка где? — нетерпеливо спросила я ее.
Бабушка посмотрела куда — то вбок и я замерла в ожидании.
— Вы чего, совсем ополоумели? — рявкнул у меня над ухом мужской голос. — Я ведь девчонку задавить мог!