— Ой, — хлопнула я глазами. — А вы всех пленниц так встречаете?
Дедок разлил шампанское по бокалам и с виноватыми нотками в голосе сказал:
— Ты уж меня, Магдалина, прости. Старый я совсем, ума нет. Зря я тебя потревожил, чиста ты предо мной.
— Ну а я что говорила! — с облегчением рассмеялась я. — Так я сейчас свободна?
— Конечно! — улыбнулся дед. — Хочешь — сейчас езжай, хочешь — утром, хочешь — гости сколько хочешь.
— А как узнали, что я невиновна? — не отставала я.
— Свои источники, — скупо улыбнулся дед.
— Так я точно могу идти? — уточнила я, не веря своему счастью. И даже начала подниматься, готовая подхватить свою сумку и уйти куда глаза глядят из этого дома, где меня совершенно не ценят.
«Гад твой Дэн, конечно», — вздохнул голос.
— Да ты хоть рассвета дождись, — усмехнулся он. — Неспокойно в ночном городе.
Я села, обдумывая сложившуюся ситуацию. По идее — можно вызвать такси, оно меня отвезет к тому офисному зданию, где стоит глухаревская девятка и спокойно покатить домой. Но — черт возьми — откуда у меня уверенность что девятка там стоит? Может, ее местные наркоши уже на запчасти разобрали, и я останусь на улице! Да и вообще — куда меня несет? Старичок вон ко мне лучше лучшего, так что ночку тут перекантуюсь да с утра как белые люди поеду домой. А Дэн — ну его! Вот проснется и не найдет меня — пусть пеняет на себя!
— Оки, — я села обратно и задумчиво посмотрела в темное ночное окно, представляя как Дэн будет ронять горькие слезы по факту моего исчезновения.
— Давай хоть, милая, знакомство спрыснем, — дедок пододвинул ко мне бокал.
Я взяла — неудобно отказывать.
А дед тем временем разливался соловьем:
— Как славно, — говорил он, — что ты не спишь! А то куковал бы тут один.
— А где дети? — поинтересовалась я для приличия.
— Так, милая, у меня кроме Дениски еще два сына, все ужо разлетелись по разным городам, — вздохнул он. — Один — большой человек в Москве, второй тоже крепко стоит на ногах, вот только за Дениску у меня душа болит.
Он схватил бокал шампанского и выпил его большими глотками, словно воду.
«Про любимую доченьку даже и не упомянул», — заметил голос.
«Я б тоже про такую доченьку не упомянула», — хмыкнула я, вспомнив Таньку, валяющуюся в во дворе в распахнутом халатике.
Мерзость какая…
— А что не так с Дениской? — осторожно поинтересовалась я. Тема Дениски меня интересовала, и даже очень.
— Проблем у него много, — помолчав, сказал он. — А решить мне их не дает, сам плюхается из последних сил, да ничего не получается.
— Так вы бы тихонечко, чтобы он не узнал, — посоветовала я.