— Пошли спать, — хмуро сказала Лорка наконец.
— Пошли, — согласилась я, а сама подумала — ох дедок завтра от меня получит!
Потом, лежа в гробу, я беспокойно ворочалась и мучалась от бессонницы. В голове крутилась сотня мыслей, и все на одну тему — Антон. Я вспоминала все его взгляды, заново ощущала ласку его живых рук у себя на щеке и отчаянно пыталась понять — мне показалось, или я ему действительно интересна?
«Бред», — наконец подвела я итог. Это все мои фантазии. Я принимаю желаемое за действительное. В реальности же мои шансы его увлечь равны нулю, проще соблазнить карася в пруду.
Он — живой, а у меня кровь давно уж свернулась в жилах и безобразный шов через все туловище. Я — мертвая.
Я перевернулась на другой бок, пострадала еще немного, и под конец уснула со злорадной мыслью — Лоридзе тоже ничего не светит.
«Чтобы заставить мужчину делать то, что
вы захотите, надо в полночь третьей седмицы
накормить его истолченным рогом единорога,
смешанным с мышиным пометом и бочонком
крепкого вина. После этого велите ему уснуть —
и он подчинится».
Старинная магическая книга.
На следующую ночь, прежде чем встать, я достала из тайника пакет с трофеями из гнездышка новобрачных и тщательно накрасилась. Замазала покойницкую кожу тональным кремом цвета слоновой кости, сделала маккиях, расчесалась и побрызгала на себя духами.
Лариска, увидев меня, впала в истерику:
— А, — визжала она на весь погост, — это моя помада, моя! И цвет, и запах — все совпадает! И духи мои! А ну отдавай!
— Было ваше, стало наше, — сурово отбрила я. — Законы военного времени, дорогая моя.
— Отдай! — кричала она.
— Да с чего? — удивилась я. — Интересно, как бы ты с собой в могилу все это добро унесла, а? И вообще — я что-то не пойму! Я тебе подруга единственная или нет? Ты мне что, какой-то косметики пожалела???
Она призадумалась, после чего нервно буркнула:
— Дай хоть накраситься.
Я хотела было отказать из вредности, но посмотрела на нее и вспомнила — как ни крути, нас тут всего двое. Надо и правда держаться вместе.
— Пошли… подруга, — неласково процедила я и повела ее в подземную гостиную.
Сделав макияж, Ларинцетти пришла в чудесное расположение духа. Мы с ней встали из моей могилы, и тогда она произнесла накрашенными губками:
— Я тут днем подумала — надо его повесить. Самоубийство будет очевидно.
— Мда? — неопределенно хмыкнула я.
— Я и березу присмотрела, там ветки низко расположены. Пошли покажу!
— Да погоди ты, — поморщилась я. — Я тут что подумала — не надо торопиться с его смертью.
— Вот тебе раз! С чего бы это?