— Ну так а как? Тут ведь только ты да я да мы с тобой, — серьезно сказала я, и она кинулась мне на шею.
— Алёнка, ты моя подруга навсегда! Спасибо, спасибо тебе! И за Сергея, и за папочку! А Антон — да забирай ты его! После того, что ты для меня сделала — никакой Антон не заставит меня восстать против тебя!
Я смущенно от нее отбрыкивалась, а на душе у меня был мир.
Оказывается, делать добрые дела — это так приятно. А если делать их ради кого-то — приятно вдвойне.
— Еще есть немного времени, — посмотрела Ларенца в небо. — Что-то не хочется мне спать. Погуляем?
И мы пошли к кладбищенской оградке, растолкали бомжа и поили его французским коньяком. Хорошо нам было.
Засыпала я этим утром со светлой улыбкой на устах.
«Дочь моя, никогда не верь мужчинам»
Стандартное напутствие всех матерей.
—Цып-цып-цып, — умильно кудахтала я около кладбищенской оградки с выставленной вперед рукой со стаканчиком. Водка в нем пахла так мерзко и сильно, что мне дурно становилось, но бомж опять меня игнорировал.
Лариска убежала к Звягинцеву, так что времени у меня было много, и сегодня я твердо намеревалась…
— Алёна, — мужской голос прервал мой еженощный ритуал, я вздрогнула и обернулась.
Антон стоял, скрестив руки на груди. Высокая и мощная фигура нависала надо мной, и я на миг почувствовала исходящую от него угрозу?
— Здравствуй, — пискнула я.
— Отойдем, надо поговорить, — отрывисто бросил он и, не оглядываясь, пошел вглубь кладбища. Около одной из могил он сел на лавочку и жестом пригласил меня устроиться рядом.
— Послушай, — ледяным голосом сказал он. — Вчера я тебе дал совершенно четкий адрес. Как так получилось, что ты выпила не того человека?
— А это что, так важно? — робко спросила я.
Такого Антона — злого и жесткого — я еще не видела.
— Да, черт побери! — рявкнул он, и я очнулась.
— Антон, не кричи на меня, — холодно сказала я.
— Извини, — сразу одумался он. — Просто ты не понимаешь, что ты натворила.
— А ты объясни, пойму…
— Это мои дела, и нечего тебя в них путать.
— Тогда мир? — пытливо посмотрела я на него.
— Мир. Но сначала ты сходишь по вчерашнему адресу и выпьешь того, кого надо.
— Я не могу этого сделать, — спокойно сказала я.
Он, похоже, не поверил ушам:
— Не можешь?
— Нет.
— Хорошо, Лариска сделает это. Но имей в виду — это последний твой каприз, ясно?
— И она не будет этого делать. Антон, это ее отец.
Он замер, уставился на меня и быстро спросил:
— Лариска знает?
— Нет, — отчего-то соврала я под его испытующим взглядом.
— А сама она где?
— Ушла мужа навестить, до утра не жди, — опять соврала я.