— Галочка, ну чего ты так разнервничалась ? — жалобно спросила я. — У меня помутнение в мозгах было, клянусь что больше не повторится.
Мы ж с ней всегда были в отличных отношениях, а тут такой конфуз. И самое ужасное — мне никогда не оправдаться, я действительно делала то, что я делала — соблазняла ее мужа на ее же кухне.
И мне это нравилось, черт побери!
Очень!
— Ты что, тоже? — наконец с трудом выговорила она.
Чувствовалось, что я своим поступком ее совершенно доконала.
— что-тоже? — не поняла я.
— Как Тинни, — выдавила она. — У тебя ж укусы на шее, кровососка проклятая! И клыки вон торчат!
И заревела — горько, навзрыд…
Я присела перед ней, ласково, словно родная мама, погладила по голове, убрала рассыпавшиеся по плечам прядки и осмотрела ее шею.
Она мне не препятствовала, захлебываясь тоскливым плачем и слегка раскачиваясь на табуретке.
Ранок на шее у нее не было.
— Он тебя не укусил? — осторожно спросила я.
Она яростно помотала головой.
— Он мне запрещает приходить, когда голодный.
— Дела-а…, — протянула я.
Галка внезапно перестала реветь, утерла лицо подолом халата, на минуту обнажив полные целлюлитные бедра, и устало спросила:
— Ну что, лекарша хренова, значит заразил тебя мой братец?
— Заразил, — сказала я и сама чуть не заревела от этого факта.
— Мой-то козел, — она мотнула головой в сторону ушедшего Макса, — теперь тоже кровопийцей будет?
— С чего так решила? — не поняла я.
— Ты ж его… укусила? — как-то робко спросила она.
Я прислушалась к себе, провела языком по деснам и наконец честно призналась:
— Не помню. Все как в тумане было. Но во рту кроме Дирола никакого другого вкуса не чувствуется.
— Ладно, потом шею погляжу, — тоскливо махнула она рукой. — Если есть укус — выгоню на хрен из дома, пусть по своим шалавам идет. Ты-то чего явилась?
— Адрес братца твоего мне надо, — пристыжено пискнула я.
— Тина — то? Сталеваров 14, квартира 48. Все?
— Все, — кивнула я.
— Тогда иди, Марья, мало мне брательника, еще ты, — тусклым голосом велела она.
Я пошла, но на пороге кухни притормозила слегка и обернулась.
— Галка, а как у братца полное имя?
— Да бабье у него полное имя, — ответила она. — Валентин. Только не говори, что знаешь, он злится ужасно.
Словно побитая собачонка я вышла из дома Макса, села в машину и задумалась.
Что делать?
Я хотела приехать к Тину — Валентину и хотя бы разузнать, как протекает болезнь. Однако мой приступ на кухне все изменил. Надо срочно что-то делать — я уже опасна для окружающих.
«Дура», — внезапно буркнул внутренний голос.
Он всегда на меня обзывается.
«Тебе же инфа от Кайгородова нужна, так?» — снисходительно спросил он.