Вулф захлопнул книжку, не вынимая палец с нужной страницы, и гневно посмотрел на меня. Девушка оперлась рукой на спинку красного кожаного кресла для устойчивости, было похоже, что она может упасть, поэтому я взял ее под руку и усадил. Вулф перевел взгляд на ее лицо. Оно действительно было миниатюрным, но не таким маленьким, как мне показалось сначала, самым же в нем примечательным было то, что ты не замечал никаких деталей: ни глаз, ни носа, ни губ, а видел лицо целиком. Мне частенько приходилось давать профессиональные описания разных лиц, но в отношении ее лица я просто не знал бы, с чего начать.
Я спросил у нее, не хочет ли она выпить воды или чего-нибудь покрепче, но она отказалась.
Повернувшись к Вулфу, она сказала:
— Вы — Ниро Вулф. Знаете ли вы, что мой отец умер?
Тут у нее перехватило дыхание.
Вулф покачал головой, открыл было рот, но тут же закрыл его и рявкнул мне:
— Проклятие? Принеси чего-нибудь… Виски, бренди…
— Я не смогла бы ничего проглотить, — покачала она головой, — так вы не знали?
— Нет… Когда? Как? Вы в состоянии говорить?
— Полагаю, что да.
Но ответ прозвучал не слишком уверенно.
— Я должна… Какие-то мальчишки нашли его у подножия скалы… Я ездила посмотреть на него… не туда, а в морг.
Она прикусила нижнюю губу зубами, но от этого выражение ее лица не изменилось.
Справившись с минутной слабостью, Эльма продолжала:
— Они воображают, что он убил себя, сам спрыгнул вниз со скалы. Но это не так… Я знаю, что он этого не сделал.
Вулф отодвинул назад свое кресло.
— Выражаю вам свое глубочайшее сочувствие, мисс Вассоз.
Это было сказано еще ворчливее.
Он поднялся:
— Оставляю вас с мистером Гудвиным, сообщите ему подробности.
И он пошел к дверям, захватив с собой книжку.
Ну как вам это нравится? Он решил, что Эльма вот-вот закатит истерику, а женщина, не умеющая владеть собой, по его мнению не только не достойна сожаления, она просто не имела права появиться на свет Божий.
Но девушка схватила его за рукав и остановила:
— Постойте… Я должна вам сказать… Для моего отца вы были величайшим авторитетом, самым великим в мире. И я должна рассказать все лично вам!
«Черт возьми, совсем неплохо», — подумал я.
Едва ли найдется такой человек, которому не понравилось бы услышать, что его считают величайшим авторитетом в мире, и Вулф не был исключением. Он секунд пять внимательно присматривался к девушке, затем вернулся на свое место, уселся, взял со стола закладку и сунул ее между страницами книги, после чего отложил ее в сторону, потом требовательно спросил у Эльмы:
— Когда вы ели?
— Я не… Я не в состоянии есть.