Последний гамбит (СССР) - страница 22
— Затрудняюсь ответить, Холмс.
— Это своеобразный пароль, известный всему миру с начала ХХ века как лозунг троцкистов: «Кто не с нами, тот против нас!» [7] И, если я не ошибаюсь, он ими взят из Библии.
— Как же это понимать, дорогой Холмс? Как доказательство личной преданности президента Соединенных Штатов троцкистам?
— Ну, не так прямолинейно, Ватсон. Скорее всего, Буш этого даже не понимает, но его спичрайтеры, возможно, таким образом присягают на верность хозяевам IV интернационала.
— Еще два вопроса, мой дорогой Холмс, если вы не возражаете, конечно.
— С удовольствием, Ватсон.
— В статьях из «Нью-Йорк таймс», которые вы любезно предложили моему вниманию, несколько раз повторяется одно и то же слово, оставшееся мне непонятным.
Холмс с готовностью взял в руки ту самую пачку бумаг, которая побывала уже у меня.
— Вы, очевидно, имеете в виду второй абзац сверху из статьи мистера Кифнера о рейсе АА11? — он начал читать вслух:
«Capt. John Ogonowsky was at the controls, a 50-year-old veteran pilot who lived on a farm north of the city and was looking forward to a family picnic on the weekend.»
— Да, именно его! Как вы догадались?
— Ну, это было совсем не трудно, Ватсон; а оценили ли вы юмор, связанный с именем пилота и его возрастом?
— Просто замечательно, Ватсон, у вас великолепная память и вашей наблюдательности можно только позавидовать!
— Благодаря вам, Холмс.
— Парочка пятидесятилетних ветеранов с американских гражданских авиалиний действительно впечатляет; в черном юморе этим господам интернационалистам, которые порой неотличимы от интернацистов, не откажешь. Первый — Джон Огоневский, — интересно, кстати, упоминалась ли его фамилия в русскоязычной прессе, то-то там бы посмеялись; второй — победитель сарацинов, а чтобы не сомневались, какой именно, добавили буковку «J» посередине, несомненно, указующую на юристов и журналистов.
— Уж не считаете ли вы, Холмс, что самолеты были пусты?
— Когда-нибудь мы об этом непременно узнаем, Ватсон, но… наберитесь терпения. Однако, вас, кажется, заинтересовало слово «пикник»?
— Да, оно встречается трижды в этих статьях и каждый раз совершенно не к месту. Мне показалось, что в него вложен какой-то скрытый смысл.
— Что ж, Ватсон, вы просто молодчина! Я рад, что не ошибся в вас. Взгляните-ка вот на это, — и с этими словами Холмс протянул мне сложенный вдвое большой лист бумаги, размером почти с газетный лист.
Это был то ли план, то ли рисунок, то ли чертёж-заготовка для игры в шарады. Я долго вглядывался в контуры изображений и надписи, смысл которых при уровне моего знания русского языка не сразу схватывал, пока не наткнулся в правом нижнем углу рисунка на колонку цифр, набранную мелким шрифтом и обозначавшую время восхода и захода солнца, а также долготу дня. Скорее всего я не обратил бы внимания и на эти цифры, если бы колонка не начиналась роковым числом — 8.45 — временем тарана первой (южной) башни ВТЦ. Я вопросительно посмотрел на Холмса.