Процессы потери управления такого рода могут протекать скрытно, а явно проявиться — внезапно только в каких-то обстоятельствах как неожиданное поведение толпы, влекомой её коллективным сознательным и бессознательным».
Заключительная фраза всего фрагмента рецензии, выделенная жирным шрифтом: «Таков объективно был внутренний механизм государственного крушения СССР, такой же внутренний механизм имеется и в США, и он уже „тикает“…» — внесла определенность в мои дальнейшие планы. Теперь я точно знал, что мне следует делать! За прошедшие десять лет я, как и большинство западных обывателей, мало интересовался делами России. Во многом это объяснялось тем, что наша пресса всегда тенденциозно подходила к освещению событий даже в собственной стране, не говоря уже о своих «потенциальных» противниках, в числе которых несомненно оставалась Россия. Занимаясь шахматной публицистикой, я мало интересовался глобальной политикой, а о событиях в России знал только то, что давалось, когда я иногда смотрел телевизор и попадал при листании десятков каналов на сводки новостей CNN или NBC. Так я во второй раз встал перед выбором: либо поднимать материалы о России по серьёзным изданиям в библиотеках, но для этого тоже нужно было время и опять же хорошее знание русского языка, либо… ждать звонка Хопкинса. Утром в среду раздался долгожданный звонок.
— Привет, Ватсон. Давайте встретимся завтра в 19 часов в баре отеля «Уолдорф». Там подают отличный кофе по-французски. Со мной будет нужный вам человек, русский эмигрант Евгений Гальба.
Вечер. 4 октября.
Отель «Уолдорф» и «рейс 1812»
Закончив дела, я отправился в отель «Уолдорф» на углу Олдвич и Кингсвей стрит. Хопкинс и его знакомый сидели за столиком у окна на Кингсвей стрит и что-то оживленно обсуждали. Мой друг представил меня лысоватому человеку невысокого роста, с болезененно-желтоватым лицом, на котором выделялись чуть на выкате глаза почти лишенные ресниц. На нём был твидовый пиджак серо-зеленого цвета, под ним — голубая рубашка без галстука. Это был один из тех типов, которых невозможно выделить взглядом в толпе и тем более запомнить.
— Зовите меня, Евгений, — протянул мне дряблую и влажную ладонь Гальба. — Что конкретно вас интересует по России?
— Как давно вы оттуда уехали, Евгений?
— Вскоре после событий октября 1993 года.
— А что это были за события?
— Многим, в том числе и мне, до сих пор непонятна их подоплека, и меня нисколько не удивляет, что большинство англичан не имеет о них никакого представления. Ведь ваше правительство в августе 1991 и в октябре 1993 считало, что в России победила демократия.