Тут он словно очнулся, увидел недоуменно-вопросительное выражение моего лица и заговорил уже вполне осмысленно.
— Это я так, вспомнил кое-что. Роман у нас в России есть Булгакова, самый популярный роман ХХ столетия по оценкам ваших, то есть западных искусствоведов — «Мастер и Маргарита» называется, не читали? Так там главный герой — Воланд, этой фразой ответил одному писателю на его неуместный вопрос. Впрочем, к вам, Ватсон, это не относится. Что касается интересных новостей, — только что передали: сегодня в 13.44 по Москве недалеко от Сочи в Черное море рухнул ТУ-154 — самолет российской авиакампании, совершавший рейс № 1812 Тель-Авив — Новосибирск; все пассажиры и члены экипажа погибли, ведутся поисковые работы. Причины катастрофы выясняются, хотя американцы уже сказали, что самолёт сбит ПВО Украины в ходе учений.
Евгений снова смотрел в окно и, словно внимательно изучая уличную жизнь вечернего Лондона, о чем-то размышлял.
— Значит, все-таки отметили?! — процедил он зловеще, и лицо его снова обезобразила уже знакомая мне улыбка.
— Что отметили?
— Важно не что, а кто, Ватсон. Сегодня минуло ровно восемь лет, как закончились трагические события у Белого дома в Москве в октябре 1993 года. Вы спросили, почему я не уехал сразу после событий августа 1991 года. Да, я надеялся, очень надеялся, что память у русских не такая короткая, как на Западе. Но они всё забыли, все жертвы которые были принесены на алтарь истинной свободы в октябре 17-го. После августовского путча мы были уверены, что никто в России серьезно капитализм строить не собирался; просто благонамеренной толпе надо было сделать что-то вроде «прививки» от капиталистического зла, идущего с Запада. Причем противокапиталистическую «вакцину» следовало довести до таких доз, чтобы обывателя рвало при одних словах «рынок», «капитализм», «общечеловеческие ценности» и тому подобного. Но все случилось не так, как мы ожидали. Многие, утратившие память о завоеваниях Великого Октября, от этой «прививки» уклонились и вместо легкой прогулки…
— Пикника? — вставил я, надеясь, что уж тут-то он себя выдаст и поймет, чего я от него хочу.
— Ну, может, по-вашему и пикника, — поправился он, явно не придав ровным счетом никакого особого значения моей реплике, после чего закончил фразу в патетическом тоне, — да, а вместо пикника мы получили кровавый маскарад!
— А почему маскарад?
— Да потому, что среди нас были самые настоящие оборотни, которые лишь прикрывались масками борцов за счастье народное, давно расписав вместе с Ельциным и его командой по дням весь этот спектакль.