, но вы действительно милы и наивны: ваше владение русским и понимание материалов Предиктора — несовместимые вещи. На этом «до свидания», Ватсон. Извините, спешу. Надеюсь, что еще увидимся и поговорим о делах в России, если вы, конечно, не против.
Он протянул мне свою вялую влажную ладонь и заспешил к выходу.
— Похоже, что сегодня я имел дело с настоящим троцкистом, — подумал я. И как понимать его подведение итогов при прощании: с одной стороны — бред, который понять не могут хорошо образованные люди, а с другой стороны — всё банально? с одной стороны «не лезьте туда», а с другой стороны «ещё увидимся и поговорим о делах в России»? — «Зелен виноград» либо «за что боролись…»? Или же на следующую встречу позвать Джона, с которым вместе гребли в университетской восьмёрке, и который хотя с той поры обрюзг, но стал процветающим психиатром?
Ясно было, что задавать вопросы про «пикники» этому странному Гальбе — бессмысленно. По его глазам было видно, что он не играл, а потому никак и не реагировал на мои намеки-реплики. Тогда что же это такое? Ведь по сути он мне всё рассказал, по крайней мере про первых два «пикника». В то же время я был убежден: о картинках с «пикниками» он точно ничего не знает. Получалось, что со мной беседовал либо какой-то необыкновенный лицедей, либо… Я терялся в догадках, но в то же время начинал ощущать, что случайно столкнулся с тем, о чём многозначительно намекал мне перед отъездом Холмс.
Голова у меня шла кругом. Чем больше перебирал я в памяти вопросы, затронутые в беседе, тем меньше понимал происходящее. А этот самолет из Тель-Авива, рухнувший в Черное море в восьмую годовщину завершения второго пикника? Я окинул невидящим взглядом публику в баре. У стойки по-прежнему торчал Хопкинс, на этот раз с какой-то дамой неопределённого возраста. Подошел официант. Я расплатился и направился к Хопкинсу, чтобы поблагодарить его за встречу.
— Ну, как вам мой Гальба, Ватсон?
— Интересный тип, похоже, что он говорит меньше, чем знает.
— Или больше, чем понимает, — многозначительно улыбнулся на прощание Хопкинс. — Если будут проблемы, звоните, Ватсон. Всегда к вашим услугам.
— Спасибо, Хопкинс. Еще увидимся.
Последнюю реплику Хопкинса на счет Гальбы я пропустил мимо ушей и, как показали дальнейшие события, — совершенно напрасно.
Весь вечер я восстанавливал по памяти наш разговор с Гальбой, стараясь не упустить ни одной подробности, и только после этого разложил на столе «пикники», а также копии обратной стороны соответствующих газетных листов с названиями фильмов. Сомнений не было. Евгений, сам того не ведая, как бы между прочим, прошелся своим рассказом по первому и второму «пикнику» и даже чуть-чуть задел третий. Я начинал смутно догадываться, что обе картинки представляют собой что-то вроде плана мероприятий по наперёд заданному, возможно многовариантному сценарию. Однако, если первый план, можно сказать, завершился успешно, то события по второму сценарию (и это тоже было отмечено Евгением) пошли как-то не так. Но кто мог за два месяца до начала событий расписать их с такой скрупулезностью в картинках? И как можно спланировать серьезные события на два года вперед? Ну ладно, допустим, что как-то можно, но как избавиться от эффекта «обезьяньей лапы» в ходе осуществления планов?