– Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра, – вставляю я и, увидев, что Груздев раскрывает рот, поспешно добавляю: – Не мое, Георгий Борисович, Марка Твена.
– Раз Николаич сказал: «Тому, кто первый увидит», – так и будет, – возвещает Дугин. – Чего суетишься?
– Как же ты, Дугин, начальство любишь, ну, просто неземной любовью, – восхищается Веня. – И оно тебя, со взаимностью. Тебя, говорят, еще в родильном доме главврач уважал безмерно!
– Веня, смени пластинку, – морщится Гаранин.
– А, пусть, – равнодушно роняет Дугин. – Чем бы дитя ни тешилось…
Не сговариваясь, все смолкают как по приказу: это прекратилась морзянка. Мы, не отрываясь, смотрим на дверь, нам совершенно ясно, что разговоры, которые шли до сих пор, – ерунда, а главное нам сейчас скажут.
Из радиорубки выходит Николаич, за ним Скориков. Их лица непроницаемы, напрасно мы пытаемся прочесть на них долгожданные новости.
– Слетелись, как мотыльки на огонь, – обмениваясь взглядом с Гараниным, шутит начальник. – Что, все собрались?
– Валя! – кричит Веня, – С вещами на выход!
Из камбуза выбегает Горемыкин.
– Чай подавать, Сергей Николаич?
– Кажется, нам будет не до чая, – пристально глядя на Семёнова, пророчествует Груздев.
– Все в Кассандру играете? – Николаич усмехается. – Дела обстоят так. «Обь» пробилась вперед и находится от нас в ста десяти километрах.
– Что я говорил?! – бурно восторгается Веня. – Старушке «Оби» гип-гип… ура!.. Чего вы?
На Венин призыв никто не откликается.
– Это пока все, что моряки смогли сделать, – продолжает Николаич. – Между нами сплошной и торосистый десятибалльный лед. Припай унесло, но путь «Оби» преграждает ледяное поле шириной в десятки километров. Фактически за пять дней ледовая обстановка не изменилась. Теперь уже ясно, что через это поле «Обь» пробиться не может.
– Что значит «не может»? – повышает голос Пухов. – Она должна, обязана пробиться!
– Даже ценой своей гибели? – тихо спрашивает Гаранин.
Пухов хочет что-то сказать, но беспомощно машет рукой. Груздев усмехается. Кажется, он прав, нам действительно будет не до чая.
– А как же мы? – Нетудыхата растерянно приподнимается. – Как же мы?
– Черт бы их побрал! – взрывается Веня. – Это как понимать, отец-командир, второй год подряд зимовать, что ли?
– Я еще не закончил, – резко обрывает его Николаич. – Выход все-таки найден. На Молодежной законсервированы самолеты, один ЛИ-2 и две «Аннушки». Капитан Самойлов и летчики, находящиеся на борту «Оби», решили возвращаться на Молодежную, чтобы эвакуировать нас по воздуху.
– Но ведь это тысяча пятьсот километров в один конец! – вырывается у Пухова. – В лучшем случае неделю ждать…