Вот и получилось, что солнце для Центральной Антарктиды было и осталось огромной и яркой лампой дневною света, холодной, как свет далеких галактик.
– Вперед, реаниматоры! – Бармин распахнул дверь.
– Че-го? – с угрозой спросил Филатов.
– Медицинский термин, детка. Будешь оживлять станцию.
– Его самого оживлять пора, – съязвил Дугин, входя в дом. – Милости прошу к домашнему очагу!
– Раздевайтесь, дорогие гости! – проворковал Бармин. – Пол у нас паркетный, наденьте, пожалуйста, тапочки!
– Минус сорок шесть, – сообщил Гаранин, смахнув иней с термометра. – Парадокс! В дома на два градуса холоднее, чем на улице
– Холодильная камера, – ощупывая лучом фонарика стены холла, покрытые слоем игольчатого инея, сказав Дугин. – Погреб!
– Николаич, вот это сюрприз! – послышался из кают-компании голос Бармина.
Видимо, люк в потолке был закрыт неплотно, и в кают-компанию навалило снега, на столе возвышалась снежная пирамида, верхушкой своей уходившая в люк.
– Ничего страшного, – успокоив друзей Семёнов. – Даже к лучшему, не надо будет заготавливать снег на улице, отсюда возьмем и на питьевую воду и на систему охлаждения для дизелей.
– Эй, новички! – воззвал Бармин. – Это к тебе, Веня, относится, и к тебе, Волосан. Смотрите и запоминайте. Первая дверь направо – кабинет начальника, ничего хорошего вас там не ждет и ждать не будет. Зато вторая дверь – ого! Снимите с благоговением шапки – это камбуз!
«Здравствуй, домишко, родной, – с волнением подумал Семёнов. Прошел из кают компании в радиорубку, отскоблил снег с окна. – Померзнул ты, братишка, за год. Ничего, скоро мы тебя отогреем, перышки твои почистим, и снова ты станешь нашим теплым жильем».
Вошел Гаранин.
– Мои игрушки в порядке, – поведал он, – хоть сейчас давай погоду. А рация?
– Застыла, зуб на зуб не попадает, ответив Семёнов. – Будем греть в спальных мешках, отдельными блоками.
– Не припомню, чтобы мы с тобой хотя бы на несколько часов оказались без связи.
– Да, неприятное ощущение, – согласился Семёнов. – К вечеру, Андрей, Восток подаст голос!
– Дома радио всегда выключаю, а сейчас даже утреннюю гимнастику с удовольствием бы послушал.
– Могу устроить, приемник-то я взял с собой.
– Погоди, ребята в медпункте сервировали стол. Пошли перекусим.
– Аппетита нет.
– У меня тоже. Хоть чайку попьем.
– Чаек – другое дело!
В крохотном, метра на три, медпункте было тепло: Филатов зажег паяльную лампу, и она быстро согрела воздух. Со стены людям ласково улыбалась длинноногая девушка в бикини. Она только что вышла из моря, и крупные капли скатывались с ее загорелого тела.