— Мне тоже понравилось, — согласился Алан.
— Больше, чем прыгать с парашютом? — неожиданно сменила тему Гейл.
— Это совершенно разные ощущения. Парашют — это выброс адреналина в кровь. Один прыжок позволяет мне расслабиться, снять стресс и забыть обо всех проблемах как минимум на месяц. Если бы я не увлекся прыжками с парашютом и не стал членом клуба «Флай энд фри», не знаю, был ли бы до сих пор жив. Жизнь бизнесмена полна стрессов. Признаться, порой мне начинает казаться, что я нахожусь в сумасшедшем доме, пациенты которого уже устали притворяться нормальными людьми.
— Дело только в адреналине?
Алан пожал плечами.
— Я не люблю играть такими понятиями, как свобода, полет… и прочее. Многие члены клуба — неисправимые романтики.
— А ты?
— Возможно, в определенной степени.
— А по-моему, ты форменный псих, — заметила Гейл и тут же пожалела о сказанном.
Где ее выдержка и благоразумие? Сейчас он назовет ее истеричкой и грубиянкой. Причем будет абсолютно прав. Однако Гейл ошиблась. Алан охарактеризовал ее иначе:
— Оказывается, ты трусиха.
— Что?
— Признайся, чего именно ты боишься? Полюбить? Лишиться покоя? Свободы? Или все гораздо прозаичнее: ты боишься высоты?
— Я… я вовсе не трусиха!
Гейл была и впрямь поражена. Неужели она производит впечатление испуганной слабой женщины? Она, всю сознательную жизнь боровшаяся с собственными страхами, чтобы доказать всем и вся, что блондинки вовсе не развратные дуры! Она уехала из родного дома, перебралась в огромный Сан-Франциско, где у нее не было ни одного знакомого и близкого человека. Сама добилась всего, чем обладала на данный момент.
Алан усмехнулся.
— Поспорим?
— Пари? — с сомнением уточнила Гейл, вмиг протрезвев.
— Да.
— Условия?
— Докажи, что не боишься.
— Чего или кого?
— Ничего и никого. Ни меня, ни парашюта.
— Алан, ты спятил? Хочешь, чтобы я подобно тебе и твоим сумасшедшим дружкам сиганула вниз головой с самолета?
— Оставим твои щедрые эпитеты без внимания. Итак, ты согласна?
— Я пока в своем уме.
— Трусиха.
— Я не трусиха! — Гейл забыла обо всех данных себе обещаниях. Похоже, хладнокровие и сдержанность она все же оставила, дома или забыла в такси.
— Докажи, — спокойно парировал Алан.
— Хорошо. Мое условие: ты оставишь меня в покое раз и навсегда.
Алан пристально посмотрел на нее, после чего кивнул в знак согласия.
— Если ты действительно пожелаешь, чтобы я исчез из твоей жизни… — Он сделал глоток из хрустального фужера и добавил: — Если испугаешься, то выполнишь мое желание.
— Что?! — громко воскликнула Гейл.
Видимо, слишком громко, потому что несколько женщин и мужчин, занимавших соседние столики, как по команде повернули головы в ее сторону.