— Тогда дай мне это проверить, по крайней мере, — попросил гном.
— Я не могу дать задание кузнецам, пока мы не будем знать все точно, — ответил правитель.
Несмотря на то что он еще не получил согласия, Нанфудл улыбнулся во весь рот.
— Ладно, ступай, — сдался Реджис и, поглядев на ворох карт и бумаг, покачал головой. — Все это больше смахивает на жуткую авантюру, но ничего лучшего у нас нет.
Гном отвешивал поклон за поклоном, сияя от счастья, — сильные мира сего нечасто позволяли ему воплощать свои невероятные замыслы. Потом он обернулся к Айвэну, который пользовался славой отменного ремесленника, и спросил:
— Сделаешь коробку?
— У меня есть все, что надо, кроме этого воспламеняющего зелья, — сказал дворф.
— Это предоставь мне, оно будет, когда придет время, — заверил его Нанфудл и спросил дрогнувшим голосом: — Где я могу найти твоего брата?
— Сидит в комнате, в темноте, — ответил Айвэн. — Если тебе повезет и ты уговоришь его пойти обследовать туннели, это будет хорошо. Он совсем сдал.
— Посмотрим, — сказал Нанфудл.
— С твоего позволения, я вернусь на отрог к Браунавилу, — вставила Шаудра.
— Я чувствую себя Дураком оттого, что верю вам после всех признаний этого гнома, — сказал ей Реджис. — Надо было отправить вас в цепях к правителю Эластулу. Да еще заломить большую цену за то, что вернули вас невредимыми.
— Но ты же этого не сделаешь, — улыбнулась Шаудра.
— Ступай к Банаку, — махнув ручкой, разрешил Реджис.
Шаудра пошла к двери, но остановилась, когда хафлинг добавил:
— И спасибо тебе.
И женщина вышла, дав себе обещание, что, когда вернется в Мирабар, будет твердо бороться с кознями Эластула против их соседа и союзника.
Еще за дверью Нанфудл услышал негромкое подвывание и сочувственно покачал головой, жалея беднягу дворфа. Он хотел постучать, но передумал и тихонько повернул ручку. Отлично подогнанная дверь и хорошо смазанные петли не издали ни звука.
Пайкел сидел на полу посреди комнаты, свесив голову и рассеянно выводя что-то пальцем на полу. Он был настолько отрешен, что не поднял головы, даже когда гном остановился совсем рядом с ним, только качался и время от времени подвывал: «У-у!»
— Все еще больно? — негромко спросил Нанфудл.
Пайкел поднял глаза.
— Уху-ху, — проговорил он, показывая культю.
— Значит, тоскуешь, — решил Нанфудл, а Пайкел взглядом дал понять, что это любому дураку ясно. — Ты что же, думаешь, что больше не пригодишься Боевым Топорам?
— Эх! — печально проговорил Пайкел и пошевелил пальцами здоровой руки.
— Так, значит, ты по-прежнему можешь колдовать?
— Угу-угу, — подтвердил зеленобородый дворф.