Стены Лускана были усилены мощными сторожевыми башнями. Даже отсюда можно было различить множество воинов на стенах, которые несли дозорную службу. Их копья ярко поблескивали в лучах солнца.
– Похоже, нас здесь не ждали, – заметил Вульфгар.
– Лускан не очень-то гостеприимный город, – сказал Дзирт, подходя к двум друзьям. – Они еще могут открыть ворота каравану торговцев, но обычным путешественникам зачастую приходится обходить его стороной.
– Но нам обязательно надо там побывать, – рявкнул Бренор. – И я твердо намерен попасть в Лускан!
Дзирт кивнул и не стал спорить. Несколько лет назад, направляясь в Долину Ледяного Ветра, он решил не заходить в Лускан, зная, что жители города с презрением относятся к представителям других народов. Бывало, они закрывали городские ворота даже перед дворфами и светлыми эльфами. Поэтому Дзирт рассудил, что его, дрова, стража не то что не пустит в город, а, пожалуй, и обойдется с ним покруче, чем с остальными.
– Разжигайте костер, будем завтракать, – сказал Бренор, и по его тону Дзирт понял, что дворфа ничто не свернет с намеченного пути. – Снимемся с привала пораньше и двинем в город до полудня. А где этот чертов Пузан?
Дзирт обернулся и глянул в сторону их маленького лагеря.
– Спит, – ответил он, хотя вопрос был чисто риторическим. Реджис ложился спать первым, а вставал обычно последним, и не без посторонней помощи.
– Пнуть его хорошенько! – зарычал Бренор и решительно двинулся в сторону хафлинга, но Дзирт остановил дворфа.
– Пусть поспит. И, думаю, лучше будет, если мы подойдем к городу ближе к вечеру.
Поначалу предложение Дзирта сбило Бренора с толку, но потом дворф быстро сообразил, что к чему. За последние годы они так сдружились, что Бренор частенько забывал, что эльф – изгнанник. И чем дальше они уйдут от Десяти Городов, где Дзирта все хорошо знали, тем чаще те, с кем им придется иметь дело, будут судить о нем по цвету кожи и по той дурной славе, что снискал себе его народ.
– Ладно, пусть спит, – сказал Бренор. – Пожалуй, мне тоже стоит немного вздремнуть.
Они снялись с места около полудня и, не торопясь, двинулись к городу, но вскоре поняли, что недооценили расстояния. Когда они подошли к северным воротам Лускана, солнце уже зашло. Наступили сумерки.
Вход в город оказался столь же негостеприимным, как и репутация его жителей: окованные железом ворота в крепостной стене, располагавшиеся между двумя небольшими квадратными башнями, были закрыты. Когда они постучали, над стеной показалась дюжина голов, и чувствовалось, что еще много воинов, возможно даже наведя на пришельцев арбалеты, наблюдают за ними с башен.