– А это остатки войск сопротивляющихся талибам. Соединения генерала Дустума, Ахмад Шаха Масуда, Раббани и Мансура, – пояснил Демин. – Они разрознены и почти уничтожены. Все эти соединения настолько слабы, что талибы даже не спешат их добить.
– И кого это они прижали к самой нашей границе?
– Мансура. Сейчас там зима, и только она сдерживает талибов от наступления.
– А если мы ему поможем оружием и припасами?
– Ну, Мансур искренне ненавидит талибов. Он таджик, а они в основном пуштуны. К тому же они попытались его убрать в самом начале, еще когда совместно воевали с нами. Он этого им не простил.
– Что он вообще-то за человек?
Демин улыбнулся:
– Своеобразная личность. Мансур был нашим самым неудобным противником в той войне. Человек удивительной храбрости и ума, многие его просто считают святым. Люди приходят за сотни километров, чтобы потрогать его плащ.
– Разве бывают святые с автоматом? – не удержался от вопроса Соломин.
– А почему бы и нет? Забыл Георгия Победоносца? Да и сам Мухамед был воителем. Вот и Мансур как заговоренный, пуля его не берет, рядом выкашивало десятки людей, а у него ни царапины. Абсолютный аскет, бессребреник. В отличие от всех остальных командиров не заработал на этой войне ни цента. Свои войска он удерживает не деньгами, а огромным авторитетом. Производство наркотиков считает первейшим грехом. Но я не уверен, что он примет нашу помощь. Для него мы по-прежнему "шурави" – основной источник бед его страны.
– Но попробовать договориться с ним надо, – настаивал Сизов.
– Хорошо, я пошлю кого-нибудь из своих востоковедов.
Сизов поморщился.
– Нет, Николай Михайлович, ты не понял. Тут не дипломат нужен и не ученый. Воин поймет только воина.
– Ладно, попробуем поискать кого-нибудь...
В этот момент подал голос Волошин.
– Я знаю такого человека. Он единственный из наших военных, кто встречался с Мансуром в афганскую кампанию.
Все удивленно обернулись в сторону замминистра.
– Его зовут Николай Белов, тогда он был майором, сейчас генерал-майор, правда, запаса. Десантник.
– Откуда у вас такие интересные сведения, Валентин Петрович?
– Просто он муж моей младшей сестры.
"Что же он, так не любит своего зятя, что посылает в самое пекло? – подумал Демин, но, лишь глянув на выражение лица Волошина, сразу отверг это предположение. – А кремень мужик, я бы так не смог".
* * *
Через две недели над заснеженными перевалами Гиндукуша летел вертолет МИ-8. Пассажиров было немного, всего двое, в армейском камуфляже, но без знаков различия. Тот, что постарше и пониже ростом, с густыми черными устами, не отрываясь смотрел в иллюминатор. Его спутнику, Павлу Могильному, молодому офицеру лет двадцати пяти, давно надоел этот пейзаж, и он прокричал на ухо Белову: