— Право же, я не думаю, сэр, что вы меня «покупаете». Вы платите только за мои услуги.
— В данный момент это одно и то же. Снимите капюшон.
Могла ли я ослушаться его?
Он пристально разглядывал меня.
— А теперь подойдите. Вы боитесь меня? Может быть, вам наговорили всякой чепухи о других молодых леди?
— Других леди?
Должно быть, мое лицо отразило озабоченность, а его удовлетворение, и я поняла, что он специально дразнил меня или играл со мной.
— Вы ведь не первая, кто пришел сюда по объявлению. Неужели вы думали, что вы первая? Должен вас предупредить, мисс Рашдон, что другие девушки убегали из этого дома в истерике.
— Я должна вас предупредить, что меня не так-то легко напугать.
Он снова на мгновение прижал пальцы к виску, потом его руки бессильно упали на подлокотники кресла.
Я сидела вся сжавшись и пережидала, пока ком в горле пройдет, испытывая страх, что он заметит мою нервозность. Если я сниму капюшон, он может меня вспомнить. Лицо мое раскраснелось, потому что я вдруг осознала, что надеялась именно на это.
Я встала и медленно, не спеша стянула с головы капюшон. Он упал мне на плечи, не скрывая моих волос. Темные локоны каскадом рассыпались по плечам, по груди, упали непокорными и беспорядочными прядями до талии, ореолом окружили лицо. Прищуренные серые глаза Николаса придирчиво оглядывали, оценивали меня с минуту, потом они потемнели и приобрели цвет погасших углей, оставшихся холодными и влажными лежать в остывающем камине.
— Пойдемте, — сказал он повелительно. Мой плащ соскользнул на пол.
Я увидела, как напряглись мускулы на его лице, заметила, как твердо был сжат его рот, будто на мгновение он испытал боль. Внезапно лицо Николаса побледнело, под глазами залегли темные, почти лиловые тени.
Заметив мое смущение, он с любопытством уставился на меня, его губы скривила саркастическая усмешка.
— Ты что, уже готова бежать отсюда, малышка? — спросил он.
У меня появилось ощущение, будто высокий и тугой ворот моего шерстяного платья душит меня. Я и в самом деле была близка к тому, чтобы убежать, но совсем не потому, что он меня чем-то напугал. Чувства, которые я считала давно умершими в моем сердце, оказалось, по-прежнему владели мной и были такими же сильными и столь же неуместными, как и два года назад. В последние месяцы я делала отчаянные усилия, чтобы боль в моей душе превратилась в ненависть. Но как я могла заставить себя возненавидеть его? Направляясь сюда, я знала, что меня ждет, так что теперь бежать было поздно.
— Ну! — обратился он ко мне.
Взгляд его был насмешливым, он будто бросал мне вызов. Вздернув подбородок, я собралась с духом и ответила: