— Но теперь поздновато сетовать, а, леди Малхэм?
— Об этом я ничего не говорила, — ответила я со страстью.
— Нет, не говорила. Но у тебя в глазах появился такой же страх, как у всех в этом доме.
Он отпустил меня и, закрыв глаза, прислонился спиной к стене.
— Да, я изрезал портрет. Изрезал, потому что она попросила у меня Уолтхэмстоу. Попросила? Нет, я скажу точнее. Она потребовала Уолтхэмстоу. Она сказала, что, так или иначе, все равно получит его.
Николас посмотрел на меня и продолжал:
— В ту ночь я сказал ей, что скорее увижу ее мертвой, чем она получит хоть один камень из этого дома.
Заметив мою озабоченность, он вопросительно поднял бровь.
— Хочешь сказать, что никто из сплетников не болтает об этом? Это один из самых убедительных аргументов. И тогда она почти довела меня до крайности: я был готов убить ее. Но я даже пальцем ее не тронул, я все еще был достаточно здравомыслящим, чтобы обуздать свой характер. Когда Джейн вышла из комнаты, я просто взял мастихин и искромсал полотно на куски.
Его черты слегка смягчились, и он прикрыл глаза.
— Мне жаль, леди Малхэм, если это не то, что вы хотели услышать.
Не глядя на меня, Николас отделился со стены, и в молчании мы продолжали идти по коридору.
Этот кабинет вполне соответствовал вкусам моего мужа. Импозантный, изящно обставленный, со стенами, обшитыми панелями, украшенными резьбой и натертыми ароматизированным воском. Сводчатые окна выходили на восточную сторону садов Мастихин — узкая лопаточка или нож для растирания красок.
Уолтхэмстоу и пруд, возле которого я гуляла в день приезда сюда.
Милорд усадил меня в кресло с высокой спинкой, обитое кожей и отделанное медными украшениями, стоявшее у окна. На столе орехового дерева возле кресла были расставлены блюда с бриошами, канапе, пирожными и печеньем. В серебрянном чайнике стоял чай.
— Добро пожаловать к чаю, — сказал Николас. — Привыкай к нашим правилам и полюби их. Не сомневаюсь, что тебя будут приглашать в гости на чай, как только о нашем браке станет известно в округе. Соседи захотят поглядеть на тебя и будут испытывать твое терпение. Им захочется видеть твое лицо, когда они вдоволь натешатся сплетнями за твоей спиной.
Он взял пирожное и надкусил его.
— Можешь есть без опасения, любовь моя, — сказал Николас с иронией, — как видишь, я их еще не отравил.
Прежде чем я собралась ответить, в комнату вошел Тревор с графином шерри. Увидев меня, он остановился.
— Миледи, я не знал, что вы будете здесь… Прошу простить, если я заставил вас ждать.
Я ответила ему улыбкой и снова напомнила, что формальности — по части моего мужа, а я их не люблю.