А теперь каждой клеточкой почувствовала свое одиночество.
Попытавшись отделаться от этого ощущения, я переоделась в ночную рубашку и забралась в постель. Неотрывно глядя на ровное пламя свечи, стоявшей на моем туалетном столике, я снова и снова пыталась убедить себя, что поступаю правильно. Назад пути не было.
Пламя свечи затрепетало, и к потолку поднялась тонкая струйка черного дыма.
Вдруг послышался крик, долгий, пронзительный, полный муки, от которого руки мои задрожали, а сердце чуть не остановилось.
Спрыгнув с постели, я бросилась к окну и открыла его, жадно вдыхая ворвавшийся в комнату ледяной воздух. И снова раздался крик, теперь уже отдаленный. Прислушиваясь, я решила, что он шел откуда-то со стороны конюшни. Впрочем, я была напугана, и слух мог меня подвести.
Подавив в себе дрожь, я сказала вслух:
— Генриетта. Это всего лишь Генриетта.
Потом я закрыла окно, задернула портьеры и снова забралась под одеяла. Я еще долго сидела на постели, прижимая к груди подушку и глядя на ровное пламя свечи.
Я снова видела во сне темноту. Клейкую, удушливую темноту. Она омывала все мое тело, холодная и липкая, и я старалась побороть, разогнать ее изо всех сил, полная страха, что не смогу с ней совладать. Если я не потороплюсь, они придут: они схватят меня за руки, за ноги, за юбку. Они будут бранить и стыдить меня. Они будут угрожать отрезать мои волосы. Они будут бить меня или морить голодом. Они могли бы даже убить меня.
«Помогите, — звала я на помощь, обливаясь слезами, — помогите мне, пожалуйста. Где же Джером?» — «Умер». — «О, нет! Нет!» — плакала я.
Я оттолкнула подушку, пытаясь подняться, заставляя себя проснуться, открыть глаза, говоря себе, что это всего лишь сон, уже почти проснувшись и спуская ноги с кровати. Стараясь сосредоточить все свое внимание на своей маленькой комнатке, я вдыхала холодный воздух с такой силой, что закашлялась. «Ты в безопасности», — внушала я себе. Из темноты не тянутся ко мне цепкие руки. Да и темноты вокруг меня нет.
Пламя свечи уже чадило, догорая. Неровное оранжевое пятно прыгало, слабо освещая стены и мебель в комнате: комод, кресло с высокой деревянной спинкой, покрытой красивой резьбой — на ней были вырезаны розовые бутоны. Свет плясал, оттого что в комнате царил сквозняк, задувавший из-под двери, и потому вид и размеры вещей были искажены.
Спотыкаясь, я встала с постели, нашла новую свечу и собиралась зажечь ее, прежде чем договорит старая, но тут услышала стук в дверь.
Раз. Два раза. Три.
Затаив дыхание, я смотрела на дверную ручку.